Красная звёздочка — Потапова А. — Отечественные писатели

Страница 2 из 11

Красная звёздочка (повесть-сказка)


В первое мгновение я приняла её за окно, выходящее совсем на другую улицу. Но потом сообразила, что это никак не может быть окном. Там была зима. Засыпанная снегом улица. Едва подошла поближе, оттуда подуло холодным ветром, даже волосы зашевелились. Протянула руку — стекло. Вернее, что-то похожее на стекло, но если сильнее нажать — поддаётся, как хорошо надутый воздушный шар. Странная картина была в широкой блестящей раме. Пока разглядывала раму, на улице — там, за стеклом, появилась девочка. Нагнулась, что-то поднимает, сейчас обернётся… До чего же всё в ней мне знакомо, только не могу припомнить, откуда! Сейчас увижу её лицо и…
— Где же ложечки? — окликнул меня из кухни старик.
Только на минутку оторвала взгляд от картины, разыскивая ложки, как стекло подёрнулось туманом, и всё исчезло.
— Что за необыкновенная картина у вас на стене? — спросила я Фёдора Антоновича, входя с ложечками в кухню.
— Терпение, мой друг, — непонятно ответил он. — Давай-ка чай пить.

Красная звёздочка

Заварка тоненькой золотистой струйкой текла в большую чашку с толстыми белыми стенками. По ним плыли голубые лебеди.
Всё в доме у этого странного старика было непривычным. Вот он положил мне кусочек сахару в чашку и посмотрел вопросительно своими светло-голубыми глазками, запрятавшимися под рыжими лохматыми бровями:
— Хватит, надеюсь?
Уж совсем бы не клал! Я вообще-то сластёна, в чай кладу три-четыре кусочка. Правда, мама ругается, говорит, что зубы будут от сладкого болеть. Они у меня один раз всего болели. Когда я почти целую вазочку конфет съела. Но не подумайте, что от жадности, — соседскому Антону назло. Он к нам в гости пришёл со своими родителями, попробовал одну конфету и говорит:
— Совсем невкусные. Вот папа из Германии привёз конфеты, так это класс!
Так я ему показала класс: пока гости разговорами занимались, кучу конфет съела, уверяя, что вот это конфеты! И ещё сказала Антону, что из-за границы нам тоже один знакомый конфеты привез, они никому не понравились, так и засохли!
Я почему-то разозлилась на Фёдора Антоновича. Давай чай пить, давай чай пить, а сам сахару пожалел!
— Тебе бутербродик сделать? — ласково спрашивает старичок и отрезает тоненький ломтик хлеба, а на него кладет совсем прозрачную пластиночку сыра.
«Ничего себе угощенье!» — мрачно думаю я и решительно вспоминаю про бабушку. А Фёдор Антонович собирает оставшиеся на столе крошки и… ссыпает их себе в рот!
Я тихонько сползаю со стула и охрипшим голосом бормочу:
— Извините, что зашла!
Так однажды сказала мамина знакомая, когда огромными полями своей шляпы задела в коридоре зонтик на вешалке, он свалился на вазочку, стоявшую на тумбочке, вазочка свалилась на кошку, дремавшую на коврике, и кошка со страшным воплем кинулась в приоткрытую дверь, чуть не сбив с ног соседа, чинно спускавшегося с лестницы. Вот тут-то мамина знакомая сказала: «Извините, что зашла!» — и наступила на свою шляпу, свалившуюся ей под ноги.
Старик пригладил седые, смешно торчащие во все стороны волосы и торжественно, словно на октябрятской линейке, произнес:
— Дорогая Лана, у тебя добрая, отзывчивая душа, и поэтому я хочу отблагодарить тебя за твой хороший поступок.
Мне стало ужасно неловко. Какой там хороший! Это я уже потом решила отдать кошелёк-то… И чтобы перевести разговор на другое, брякнула:
— Хотите, я вам что-нибудь покушать из дому принесу, а то вы вон крошки доедаете.
Фёдор Антонович смущённо усмехнулся:
— Привычка с далёких лет. Была война…
— Знаю, знаю! Пирожных не было, конфет не было, суп варили без мяса, котлеты делали из травы. Мне бабушка рассказывала. Но вы знаете, я ведь очень мало ем. Даже мама говорит, что ем, как птичка: два раза клюнула и сыта.
А про себя подумала: «Уж крошки со стола никогда не стала бы доедать!»
Фёдор Антонович, наверно, догадался о моих мыслях, посмотрел на меня грустно, укоризненно так, но ничего не сказал. Он протянул мне руку. На его ладони неизвестно откуда появилась голубая коробочка. Уж не фокусник ли этот старик? В ней что-то щелкнуло, крышка отскочила, и я увидела красную звёздочку, излучающую неяркий свет.
— Ух ты! — только и могла сказать я, зачарованно глядя на необыкновенную вещицу.
— Волшебная, — произнёс старик, любовно погладив звёздочку указательным пальцем.
Я не поверила своим ушам. Волшебная. Ерунда какая! Даже дошкольник расхохочется, если ему такое сказать. А я всё-таки уже первый класс окончила. Осенью во второй пойду. Но Фёдор Антонович, будто не замечая моего неверия, продолжал:
— В этой звёздочке спрятано три времени: прошлое, настоящее и будущее. Воспользоваться ею может девочка по имени Светлана, окончившая первый класс. Как видишь, всё сходится.
У меня замерло сердце. Неужели и вправду волшебная? Вот здорово!
— Возьми, не бойся.
Я взяла звёздочку в руки. Она была тёплая и тяжёленькая. Но с обратной стороны не всё было красным: в самой середине темнел квадрат, как если бы из неё что-то вынули.
— А это что? — спросила я, разглядывая квадрат.
— Всё в своё время, — ответил старик. — Сначала скажи, согласна ли ты отправиться в прошлое!
Его маленькие глаза-буравчики выглядывали из-под большущих рыжих бровей, и весь он напоминал сказочного гнома.
— Ты побываешь в том времени, когда не было, как тебе рассказывала бабушка, конфет и пирожных и от которого у меня остались такие странные привычки.
Скажите честно, вы бы отказались от такого предложения? Вот я и согласилась. Правда, меня смущало то, что мама будет очень волноваться, и ещё вдруг папа вернётся из командировки! Но Фёдор Антонович меня успокоил:
— Твоё путешествие займёт по здешнему времени всего несколько минут. Так что никто ничего и не заметит.
И тогда я решилась. Раз эта звёздочка меня специально ждала, как же я могу раздумывать?
— Идём, — старик взял меня за руку. Ну и крепкая у него рука! Мы подошли к картине, по которой сейчас пробегали голубые волны. Вдруг она стала стремительно уменьшаться, оказалась совсем крохотной, мелькнула мимо меня и вошла точно в квадрат, темневший на звёздочке. Я прямо глаза вытаращила: вот чудеса!
— А теперь слушай меня, Лана, внимательно. Звёздочка поможет тебе очутиться в прошлом времени. Трижды ты сможешь побывать в тех местах, которые задумаешь. Места эти ты увидишь в звёздочке. Нужно зажать звёздочку в руке и сказать трижды: «Иду к тебе, прошлое». Чтобы вернуться, произнесёшь: «Я возвращаюсь». Запомнила?
— И ещё, — старик открыл кошелёк, тот самый кошелёк, и вынул оттуда совсем необычные деньги. Откуда они взялись, такие странные? Я точно помню, что их там не было!
— Возьми. Это денежные знаки того времени. Могут пригодиться.
Дрожь пробежала у меня по телу. То ли от страха, то ли от ожидания, — значит, я действительно могу отправиться в прошлое? Наклонившись к звёздочке, я опять увидела заснеженную улицу, девочку, на кого-то очень похожую, очень знакомую мне девочку. Вот она подошла к подъезду, но перед тем как войти, сунула в карман руку, достала оттуда платок, а вместе с платком — какие-то бумаги. Поднесла платок к лицу, а бумаги плавно опустились на снег. Девочка скрылась в подъезде.
Что же, видно, такая у меня сегодня судьба: кто-то что-то теряет, а мне приходится находить и возвращать.
Зажала в руке тёплую звёздочку. Показалось, она прильнула к ладони, как живая. Зажмурившись, произнесла заветные слова: «Иду к тебе, прошлое, иду к тебе, прошлое, иду…»


Встреча

То, что потеряла девочка, выглядело странно. Три плотные разноцветные бумажки, разлинеенные на небольшие квадратики. В каждом квадратике стояли цифры, а сверху были написаны слова, поясняющие, что это. Но я всё равно не поняла. Да и некогда было читать, боялась, что не догоню девочку. Она жила, вероятно, на втором этаже: я слышала стук в дверь, потом отклик: «Это я!» Взбежав на второй этаж, я увидела закрывающуюся дверь. Стойте! Ваша девочка потеряла вот это!
Дверь придержали. На меня удивлённо смотрела женщина с аккуратно причёсанными тёмными волосами. Девочка успела шмыгнуть вовнутрь.
— Вот, возьмите, они ваши! — я протянула бумажки женщине. Она глянула на них и вдруг всплеснула руками:
— Боже мой! Ведь это хлебные карточки! Заходите, пожалуйста. Маша, ты посмотри, что ты потеряла, боже мой, что бы мы делали, ах ты, растяпа, спасибо вам, это же ужас что такое!
Так говорила женщина и вдруг заплакала, запирая дверь и подталкивая меня в квартиру, где затаилась неведомая Маша-растеряша.
— Иди сюда сейчас же, поблагодари девочку, как же ты могла потерять карточки!? — сквозь слёзы причитала женщина, и её манера говорить быстро и без остановок показалась мне тоже знакомой.
— Ты, наверно, замёрзла? Проходи к «буржуйке», погрейся!
Посреди большой пустоватой комнаты стояло приспособление для тепла, которое и называется «буржуйкой». Печка такая. Буржуи возле неё грелись, что ли? Вряд ли. Мы в прошлом году в Крыму отдыхали, ездили в Алушту, во дворец. Там совсем другие печки.
«Буржуйка» — просто кусок широченной трубы, к которой с обеих сторон приварены плоские крышки. От нижней крышки — три ножки, на полу под ними прибито тонкое железо, чтобы пол не загорелся. Из верхней крышки выходит тонкая труба, для дыма, а на остальном пространстве — кастрюлька и чайник. У печки даже бок красный, так она разогрелась, а в комнате холодно.
Женщина по-своему растолковала моё пристальное внимание к печке.
— Сейчас я тебя чайком напою, хорошая ты моя! Маша, где ты подевалась, чашки доставай!
— А бить не будешь? — угрюмо спросила Маша, вылезая из-под высокой смешной кровати со спинками из блестящих металлических палочек — как два заборчика с двух сторон.
— Когда же я тебя била-то? — снова всплеснула руками женщина.
— А вчера полотенцем, — уточнила Маша.
— Так разве ж то битьё? Полотенце — оно же только муху может прогнать, а тебе что может сделать, полотенце-то?
Пока они выясняют насчёт полотенца, я подхожу поближе к «буржуйке». Чем же топится эта мудрая печь? В железном ящике лежат три маленьких полена и чёрные, полированные по бокам сухарики, пахнущие нефтью. Я никогда не видела нефть, но, думаю, что она пахнет именно так. За неплотно прикрытой дверцей печки пылает несколько таких сухариков. Есть ещё нижняя дверца. Осторожно заглядываю туда. Сверху вниз проваливаются огненные искры, серой пыльной горкой собирается зола. Какая-то неправильная печь. Возле неё тепло, а на два шага отошёл — холодно. И пол прямо ледяной, сквозь босоножки ноги мерзнут. Босоножки…
Маша, ее мама и я как-то все вместе только сейчас сообразили, что я в летнем платье, хотя на дворе зима! Не знаю, что думают они, но я думаю, что я растяпа получше Маши! Отправиться в зиму так налегке!
— Ты что, в нашем доме живешь? — нерешительно спрашивает Маша. Я мотаю головой, но что отвечать, не знаю.
— Тебя на улице обокрали? — понизив голос, выясняет женщина.
— Да! — подхватываю я. — Обокрали! Подошли какие-то бандиты и раздели.
— А босоножки? — ещё сомневаясь, спрашивает Маша.
— А босоножки у меня с собой были, я их… только что из ремонта забрала! — вдохновенно сочиняю небылицы.
— Американские, наверно? — разглядывая босоножки, неодобрительно спрашивает Маша.
Сама она в чёрных мальчиковых туфлях, из которых выглядывают тёплые вязаные носки.
— О чём мы говорим, Маша! — суетится её мама. — Надо о ней позаботиться. Шутка ли, карточки нашла!

Красная звёздочка

И через некоторое время я была одета: зелёный растянутый свитер, узковатая юбка (я немного полнее Маши) и очень странная обувь.
— Одевай-ка бурки, — сказала Машина мама и дала мне тряпочные валенки. Хоть ноги у меня порядком озябли, я всё-таки эти бурки внимательно рассмотрела: между двумя слоями тёмно-синей толстой материи проложен слой ваты, и всё это прострочено через некоторые промежутки на швейной машинке. Удивительно тёплая вещь!
На печке что-то зашипело. Оказывается, вскипел чайник, вода пролилась на раскалённое железо, и белое облачко пара потянулось к потолку.
— Чаёк будем пить! — суетится Машина мама. — Даже хлебушка чуть осталось от вчерашнего пайка.
Вот уж чаю напьюсь! На целый год, наверно.
С полочки, аккуратно застеленной салфетками, вырезанными из белой бумаги, на стол, покрытый чистой клеёнкой, перекочевали чашки с голубыми плывущими лебедями. Тоненькой струйкой бежит в чашки заварка — бледно-жёлтая, и запах необычный.
— Соседка научила, — с гордостью поясняет женщина. — Морковочку на сковородке провялить, даже мороженую, а потом кипяточком обдать и пусть настоится. Не пустая вода, с заваркой.
Руки её бережно развернули маленький бумажный пакетик, и в каждую чашку она насыпала понемножку белого порошка.
— Сахарин, конечно, не сахар, но где теперь сахару взять?
Машина мама ловко разрезала маленький ломтик хлеба на совсем малюсенькие кусочки.
— Чай, девочки, будем пить вприглядку.
На ломтик хлеба, на самый краешек, женщина кладет микроскопический кусочек чего-то тёмного и поворачивает этот бутерброд так, что он оказывается на дальнем конце ломтика.
— Ешь осторожней, — протягивает она мне бутерброд, — чтобы приглядка не свалилась. А когда дойдёшь до колбаски — зажмурь глаза и жуй долго. Чтобы не сразу проглотить.
Хлеб прилипает к зубам, а колбаса, которую я жую, пахнет лекарством. Чай горчит.
Машина мама, поглядывая на нас, достаёт из шкафчика две небольшие картофелины и начинает их медленно чистить. Тоненькая, почти прозрачная шкурка растянутой пружинкой опускается к столу.
— Сегодня у нас будет суп с картошкой! — торжественно произносит женщина. — Картошка — Наташеньке.
Наташенька — маленькая молчаливая девочка — прихлёбывает чай и совсем как взрослая следит, чтобы не свалилась «приглядка».
Маша тихонько поясняет:
— Мама обменяла своё красивое зимнее пальто с пушистым воротником на картошку. И теперь ходит в телогрейке.
— На ведро картошки! — поправляет её мама. — Целое ведро! Спасибо, соседка помогла. А в телогрейке мне даже теплее!
Может быть, телогрейка и греет тело, но мне кажется невероятным: обменять прекрасное зимнее пальто на ведро обыкновенной картошки!
На печке в маленькой кастрюльке забулькал суп, и я уже стала подумывать, не пора ли мне уходить от гостеприимных хозяев, как в дверь сильно застучали.

Рейтинг
( Пока оценок нет )
Понравилась статья? Поделиться с друзьями:
Добавить комментарий

;-) :| :x :twisted: :smile: :shock: :sad: :roll: :razz: :oops: :o :mrgreen: :lol: :idea: :grin: :evil: :cry: :cool: :arrow: :???: :?: :!: