Самая легкая лодка в мире — Юрий Коваль

Страница 15 из 43

 

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

Глава I. ОПАСАЙТЕСЬ ЛЫСЫХ И УСАТЫХ

— Вы еще не проснулись? Проснулись вы или нет? Кажется, я еще не проснулся.
— Неужели вы спите? А вид такой, будто вы проснулись.
Такого вида у меня быть не могло, ведь я не открывал глаз. Я хотел возразить, но подумал: начну спорить — сразу станет ясно, что я проснулся. Я решил промолчать и всем своим видом показать, что еще не проснулся.
— Жалко, очень жалко, что вы не проснулись. Такое умное, такое проснувшееся лицо. Обидно, и все.
Я просто не знал, как быть — просыпаться или нет. Пожалуй, надо было не валять дурака, а просыпаться, раз уж у меня был такой проснувшийся вид.
Но как это сделать? Глупо подскакивать и орать, дескать, я проснулся. А как еще показать, что это свершилось, я не мог сообразить, потому что все-таки проснулся не до конца.
— Ладно. Вы лежите и слушайте. Только на секунду приоткройте глаза, покажите, что проснулись, а потом можете снова закрывать.
Я открыл глаза и увидел старуху, сидящую напротив. Она была в черном платке, который окутывал голову и плечи, из платка выглядывал кривой колдовской нос.
Над головою старухи висела нога в розовом носке. Это была нога капитана-фотографа, и я вспомнил, что мы в купе поезда, увозящего «Одуванчик» из Москвы.
— А теперь закройте глаза и слушайте. Закрывайте, закрывайте…
Кажется, надо было и вправду закрывать только что открытое. Неловко пялить глаза, если их просят закрыть, и я покорно сомкнул веки.
— Вот молодец. Хорошо. А теперь слушайте. Я хочу вас предупредить, а то умрете и сами не узнаете от чего. Главное — берегитесь Волны!
Мне захотелось немедленно открыть глаза, но я удержался.
— Я вам все расскажу, хоть это и секрет. Надо беречься Волны. В ней все дело. Вы поняли?
Ну, теперь откройте глаза и покажите, что вы все поняли.
Я открыл глаза. За колдовским носом разглядел я серые орлиные очи.
— Волна эта чрезвычайно опасна, — говорила старуха, наклоняясь ко мне. — Ее распространяют лысые и усатые. Они знают секрет.
— Какая волна? — собравшись с силами, сказал я.
— Лучевая, — пояснила старуха. — Ее распространяют лысые и усатые. Вы поняли?
Кажется, я все понял. Старуха была «с приветом» и сейчас пыталась передать мне этот привет.
— Только лысые и усатые знают секрет Волны. Они потихоньку подходят к человеку и начинают распространять Волну. У человека сразу боль в сердце.
Но знаете, что надо сделать, когда лысые и усатые начинают нагонять Волну?
— Что? — спросил я.
— Отойти, просто отойти в сторону. А потом посмотреть на лысого или усатого и громко сказать: «Я знаю!» Чтоб он понял, что вы знаете про Волну. Или еще есть средство, очень верное.
— Какое? — спросил я.
— А что вы делаете, если обожжетесь? Какое есть народное средство?
— Слюна? — предположил я.
— Умница! Вот именно, слюна! Надо помазать пораженное место слюной! Какая умница! Какое осмысленное, проснувшееся лицо!
Почему-то моя догадливость насчет слюны очень понравилась старухе, и она расхваливала меня, шарила глазами по купе в поисках человека, который тоже мог бы одобрить такую мою смекалку. Но подходящего человека не было.
Фотограф-профессионал спал, равнодушный к Волне, слюне и моей сметливости.
— И еще я скажу вам: берегите уши. Лысые и усатые любят действовать через уши.
— Как это?
— Разве вы не слыхали, что уши — вместилище разума?
— Не слыхал.
— Как же так? Ведь все проходит в мозг через уши! Именно уши — вместилище разума.
— Так говорили древние греки, — послышался голос, и капитан-фотограф свесил вниз свою профессиональную бороду.
— Вот это умница! — воскликнула старуха. — Вот умница так умница!
Мудрые слова капитана-фотографа поразили ее, и она восклицала, прихлопывая в ладоши. Фотограф-профессионал одним махом затмил мою догадливость со слюной.
— А как же глаза? — спросил я. — Глаза-то что ж такое?
— Глаза — это источалище разума, — пояснила старуха. — Они разум источают, а уши — вместилище.
— А нос-то небось чихалище? — спросил капитан.
— Нос и глаза сами за себя постоят, — усмехнулась старуха. — А вы берегите уши. Не давайте лысым и усатым шептать на ухо. Волна проникает через уши и убивает мозг. Лысые и усатые хорошо умеют убивать чужой мозг.
— А как быть с бородатыми? — спросил я, намекая на капитана-фотографа. — Бородатые тоже опасны?
— Ну нет, бородатые — совсем другое дело. Именно бородатые чаще всего жертвы усатых. И ваш бородатый друг совершенно не опасен. А вот вы… Вы никогда не носили усов?
Схвативши себя пальцами за подбородок, старуха внимательно глянула мне под нос, и под носом сразу зачесалось, стало неловко.
— Да вроде не носил.
— Вы меня обманываете.
— Не носил я усов, — твердо сказал я, хотя и вспомнил, что однажды действительно отрастил усы, да сбрил их, потому что сделался похож на кота.
— Как же так! — воскликнул капитан-фотограф. — Ведь ты отращивал усы! На кота-то был еще похож!
— Это я так, баловался. И носил их всего две недели.
— За две недели Волну не сделаешь, — сказала старуха. — И все-таки вы опасны. Скажите честно, умеете делать Волну?
— Что вам надо! — сказал я, начиная раздражаться. — Усы я давно сбрил и Волну делать не умею. Отстаньте!
— А по-моему, ты умеешь делать Волну! — сказал балбес-капитан-предатель, шутливо ухмыляясь.
Он совершенно не понимал, что старуха «с приветом».
— Настоящую Волну ему не сделать, — сказала колдунья. — А маленькую, незаметную он сделать может. Такая Волна самая противная. Она понастоящему не убьет, а нервы попортит.
Капитан глупо засмеялся на верхней полке, старуха же без тени улыбки глядела мне под нос.
— Да, бабушка, — смеялся фотограф, — это вы верно сказали. Такая Волна самая противная. Вы хорошо разбираетесь в волнах.
Оторвав от меня свои колдовские очи, старуха глянула на капитана.
— А ты, парень, что-то уж больно развеселился, а ведь едешь и сам не знаешь куда. Не знаешь, куда едешь, не знаешь, что тебя ждет.
— Может, вы нам скажете? — прищурился капитан.
— Сами скоро узнаете! — каркнула старуха, передразнивая капитанский прищур. — Но один из вас домой не вернется.
Я вздрогнул. Все эти глупости, которые толковала колдунья про лысых и усатых, меня особо не взволновали, но когда она стала пророчить гибель одного из членов экспедиции, я рассердился.
— Выйдите отсюда! — сказал я, подымаясь.
— Уехали двое, потом вас будет четверо. А все равно один домой не вернется. Только не знаю кто.
— Выходи, тетка, — сказал я, — а то сейчас Волну сделаю!
— Мало каши ел, — сказала старуха, презрительно подымаясь.
Она хлопнула дверью, и капитан-фотограф спрыгнул с верхней полки.
— Гадалка, что ли? — спросил он, натягивая брюки.
Поезд между тем приближался уже к нашей станции. В окно видно было, что на улице дождь.
Серые железнодорожные ветлы гнулись под порывами ветра.
Мы сошли с поезда и по хлюпающей разваленной тракторами дороге отправились к Сиверскому озеру.
Болтовня старухи, ветер и дождь — это было не слишком удачное начало плаванья, и все же счастье испытывал я. До чего надоел Город с его бесконечным асфальтом, все эти бессмысленные Клары Курбе и милиционеры-художники.
Под дождем на берегу Сиверского озера мы стали собирать «Одуванчик», и я все вспоминал, кто из моих знакомых лысый, а кто усатый.
Усатых набралось немного, лысых и того меньше. Но мой ближайший друг художник Орлов, как ни крути, был все-таки лысоватый.

Рейтинг
( 271 оценка, среднее 3.79 из 5 )
Понравилась статья? Поделиться с друзьями:
Добавить комментарий

;-) :| :x :twisted: :smile: :shock: :sad: :roll: :razz: :oops: :o :mrgreen: :lol: :idea: :grin: :evil: :cry: :cool: :arrow: :???: :?: :!: