Страница 10 из 19
Рыцарь Кухни
Однажды праздник Пятидесятницы застал двор короля Артура в городе Кинке-Кинадон, расположенном на берегу моря в Уэльсе. Поставили столы и приготовили яства — всё было готово для пира, ждали лишь короля. У Артура был обычай: на Пятидесятницу не садиться за стол, пока не увидит он великое чудо или хотя бы не услышит о нём рассказ. Зная о такой традиции, подданные к этому дню всегда стремились привезти королю какие-нибудь чудесные вещи. Вот и тут один из рыцарей Круглого стола, сэр Гавейн, взглянув в окно, рассмеялся и воскликнул:
— Сир, садитесь за трапезу. Сдаётся мне, что чудо уже у ворот.
Артур и все рыцари, присутствовавшие при дворе, — а некоторые, к несчастью, были в плену на чужбине — заняли места за Круглым столом.
Но не успели приступить к трапезе, как в зал вошли двое пригожих и богато одетых мужчин, на плечи которых опирался юноша, краше которого свет не видывал. Был молодой человек широк в груди, а руки имел крупные и белые, но казалось, будто стоять он сам не может, то ли из-за лени, то ли из-за усталости. Не говоря ни слова, трое прибывших подошли к подножию трона. Юноша выпрямился, и стало видно, что он на целую голову выше своих спутников, хотя те были высоки ростом и крепко сложены.
— Благослови вас Господь, Ваше Величество, — сказал прекрасный юноша, — и всё братство Круглого стола. Я прибыл, чтобы просить вас о трёх милостях, и не сочтите их безрассудством. Первое моё желание я назову сейчас, а два других — ровно через год, на праздник Пятидесятницы, где бы вы, сир, его ни отмечали.
— Просите, — ответил король. — Вашу просьбу я уважу.
— Сир, я прошу вас предоставить мне кров и пищу сроком на двенадцать месяцев. И это первое моё желание.
— Эту просьбу легко исполнить, — ответил Артур. — Вам дадут вдоволь еды и питья, я не отказываю в этом ни другу, ни врагу. Но назовите своё имя и откуда вы родом, ибо кажется мне, что вы благородного происхождения.
— Этого я сказать не могу, — был ответ.
Король подивился этому, но всё же отослал незнакомца к сенешалю сэру Кэю, велев тому угостить юношу лучшими яствами и винами и принять так, будто это сын лорда.
— Нечего с ним так носиться, — проворчал жестокосердный сэр Кэй. — Могу поклясться, что юноша — холоп. Будь он дворянин, попросил бы коня и доспехи. И раз он не желает себя назвать, я сам дам ему имя. Назову-ка его Бомейн, что значит «прекрасные руки». Вон какие у юноши белые да мягкие руки! Поселю его на кухне, и через год, будьте уверены, он станет толстым, как свинья.
Двое спутников Бомейна уехали, а сэр Кэй, на чьём попечении остался юноша, стал всячески издеваться над новичком. Но сэр Ланселот и сэр Гавейн разгневались на сенешаля и велели прекратить насмешки.
— Ведь он, — сказали рыцари, — может показать себя доблестным мужем.
— Не будет этого, — возразил сэр Кэй, — ведь он попросил лишь еды да питья. Клянусь, это просто ленивый увалень из какого-нибудь монастыря. Его там отказались кормить, вот он и пришёл к королю за пропитанием.
И сэр Кэй грубо приказал юноше найти себе место за столом. Бомейн сел среди прислуги и ел вместе с ними объедки. Но и на дальнем конце стола все над ним потешались.
Правда, любезный сэр Ланселот после обеда позвал юношу в свои покои, чтобы одеть получше, а добросердечный сэр Гавейн, которому по нраву пришлась скромность новичка, предложил Бомейну поселиться у него. Но молодой человек твёрдо отказался от привилегий и выполнял все приказания сэра Кэя.
Бомейн ночевал вместе с поварятами на жёстком земляном полу и питался лишь объедками, но всегда был улыбчив, всем доволен и брался за самую тяжёлую работу, не прося награды. Однако во время рыцарских турниров юноша бросал дела и в восторге наблюдал за поединками. А когда устраивали состязания среди прислуги, он всегда оказывался победителем — никто не мог бросить бревно и метнуть камень дальше, чем Бомейн. В таких случаях сэр Кэй смеялся и с гордостью говорил всем:
— Ну, как вам мой кухонный мужик?
Прошёл год. Приближался праздник Пятидесятницы. На этот раз король Артур решил отметить её в Карлионе, столице Уэльса. И вновь король не садился за стол, дожидаясь рассказа о великих приключениях. Тут к нему пришёл слуга и говорит:
— Сир, вы можете приступить к трапезе, ибо сюда едет девушка. Она наверняка поведает о чудесных вещах.
Король и рыцари уселись за стол, и повара внесли огромные блюда с ароматными яствами.
Как только все принялись за еду, вошла девица с лицом гордым и надменным. Она поклонилась королю и попросила о помощи.
— Тебе нужна моя помощь? — спросил король. — Что с тобой случилось?
— Сир, — ответила девушка, — вас молит о спасении моя сестра. Она известна своей красотой и богатством, но её замок осадил жестокий тиран. Я приехала умолять вас помочь, так как слышала, что при вашем дворе собрались лучшие и благороднейшие рыцари со всего мира.
— Как зовут твою сестру и где она живёт? — спросил король. — Назови мне также имя тирана, который осадил её замок.
— Не могу я сейчас назвать вам имя дамы, — ответила девица, — но тирана, разоряющего наши земли, зовут Красный рыцарь Красного поля.
— Никогда не слышал о нём, — удивился Артур.
Тогда отозвался сэр Гавейн:
— Сир, он хорошо известен мне, это один из опаснейших рыцарей на свете. Говорят, что у него сила семи мужей. Однажды я сам едва не погиб от его руки.
— Добрая девица, — сказал король, — многие из присутствующих здесь охотно рискнули бы жизнью ради спасения дамы. Но раз ты отказываешься назвать её имя и открыть, где она живет, никто из моих рыцарей не получит моего согласия на этот подвиг.
Девушка сердито оглядела зал, но рыцари, повинуясь слову короля, не трогались с мест. Тут из толпы слуг и поварят вышел высокий красивый юноша, одетый в грязные обноски. Преклонив колено перед королём, он взмолился:
— Сир, я целый год жил у вас при кухне. И теперь я хотел бы высказать вам две просьбы, которые год назад вы обещали исполнить.
— Я слушаю тебя, — ответил король.
— Во-первых, поручите мне помочь девушке.
— Даю тебе на то соизволение.
— Во-вторых, велите сэру Ланселоту Озёрному посвятить меня в рыцари. Но только от него я приму высокое звание. Прошу милости: пусть сэр Ланселот поедет вместе со мной и совершит обряд, когда я попрошу его об этом.
— Твои желания будут исполнены, — повелел Артур.
Но девушку решение короля рассердило. Повернувшись к Артуру, она воскликнула с презрением:
— Как не постыдились вы дать мне в помощь всего лишь кухонного мужика!
Просительница выбежала из зала, велела привести коня, мигом вскочила в седло и умчалась прочь.
Не успела девушка скрыться с глаз, как к замку прибыл карлик, ведя в поводу доброго скакуна в золочёной сбруе, через седло которого были перекинуты великолепные доспехи. Карлик нашёл Бомейна и стал снаряжать его, а весь двор столпился вокруг в удивлении, гадая, откуда взялись такой удивительный оруженосец и такое роскошное снаряжение.
Бомейн и Ланселот простились с королём Артуром и остальными рыцарями и отправились на помощь незнакомой даме. Многие вышли к воротам замка и дивились, каким статным рыцарем оказался поварёнок да как ловко он держится в седле. Правда, всем показалось странным, что у юноши не было ни щита, ни копья. А сэр Кэй, глядя вслед бывшему слуге, вдруг сказал во всеуслышание:
— Поеду-ка я за моим кухонным мужиком да погляжу, признает ли он меня, своего хозяина.
Сенешаль надел доспехи, взял копьё и щит и поехал следом. Он догнал юношу и Ланселота, когда те уже настигли девушку. Сэр Кэй насмешливо обратился к Бомейну:
— Эй, Прекрасные Руки, узнаёшь ли ты меня?
— Узнаю, — ответил Бомейн, — ты самый недостойный из рыцарей Артурова двора, и потому берегись!
