Страница 4 из 7
Хорошие путешественники (рассказы)
Больной
Чёрненький утром траву не ел: не было аппетита. Ара, Цогик и Котот после завтрака пошли навестить Чёрненького и очень обеспокоились.
— Почему он не ест траву? — сказал Ара. — Неужели он болен?
— Посмотри, какой скучный, — сказала Цогик, хотя на самом деле козлёнку вовсе не было скучно.
Котот начал играть с Чёрненьким, но Цогик отогнала его:
— Котот, не заставляй больного бегать! Вспотеет, устанет.
Ара подошёл к Чёрненькому и положил руку ему на лоб:
— У него температура повышена, весь горит.
— Надо лечить, — сказала Цогик. — Он, конечно, болен гриппом.
Ара нашёл оправу от очков, нацепил себе на нос. Он стал врачом, Цогик — сестрой. Начали лечить Чёрненького.
— Необходимо измерить температуру, — сказал врач.
Принесли карандаш, положили под мышку Чёрненькому, затем вынули, посмотрели.
— О! — воскликнула Цогик. — Температура тысяча, доктор.
— Открой рот, — предложил Чёрненькому врач. — Открой рот — я посмотрю твой язык.
Чёрненький рта не открыл.
— Он без сознания, — заключила Цогик.
Они побежали домой, принесли лекарство.
Цогик, держа лекарство на ладони, подошла к Чёрненькому. Чёрненький понюхал и отошёл. Он не хотел принимать лекарство.
— Прими! — убеждал Ара. — Хорошие дети во время болезни всегда принимают лекарство. Прими, чтобы скорее выздороветь, чтобы щёчки твои порозовели.
Однако Чёрненький не подходил близко. Чтобы не выбрасывать лекарство, решили дать его Кототу, но он поднял хвост вверх и — гав, гав, гав! — убежал.
— Оставь его! — сказал Ара. — Готовь шприц — нужно Чёрненькому сделать укол.
Острым кончиком карандаша кольнули Чёрненького в бок.
Чёрненький отскочил в сторону, Котот бросился за ним.
— Держи, Котот! — приказал врач.
Но Котот вовсе и не думал держать Чёрненького. Чёрненький и Котот стали бегать по саду.
— Посмотри, как больной бегает! — сказал Ара.
— Значит, он не болен.
— Да, не болен! — возмутился врач. — Прививка помогла — вот что!
О том, что случилось во дворе
Бабушка посадила наседку. Двадцать дней черная курица сидела на яйцах и согревала их. На двадцать первый день цыплята начали стучать по скорлупе: „Тук, тук, тук!“
Курица обрадовалась и принялась клювом ломать скорлупу. Из яиц вышли пушистые цыплята. Один был жёлтенький, другой — чёрненький, потом ещё рябенькие, беленькие. Они были такие маленькие, что едва двигались. Курица собрала их вокруг себя и вышла из сарая.
В это время Цогик, Ара и Геворг строили мост через ручей.
— Ой, цыплята! — закричала Цогик, заметив наседку и цыплят.
Все сбежались к наседке.
Наседка испугалась: ей казалось, что дети хотят обидеть её цыплят.
„Куд-кудах, куд-кудах!“ — взмахнула крыльями и полетела сначала на Котота.
„Тук!“ — Наседка клюнула Котота прямо в голову.
„Гав, гав!“ — возмутился Котот.
Геворг разнял драчунов.
Котот обиделся, пошёл лёг под забором, положив голову на лапы.
Ара начал упрекать наседку:
— Ты почему ударила его? Он сторож нашего двора. Ты думаешь, что он обидит твоих цыплят? Ты ошибаешься. Ну, быстрей иди и проси у Котота прощения!
Но наседка не пошла. Она ещё сердито кудахтала, а цыплята попискивали. Больше Ара с наседкой говорить не стал.
— Вот кто тупой! — сказал он.
Все отошли в сторону, и каждый начал выбирать для себя цыплёнка.
— Жёлтенький — мой! — сказала Цогик.
— А черненький — мой! — воскликнул Ара.
Геворг еще колебался: ему нравился и белый и рябой.
Прошло несколько дней. Однажды утром наседка со своими цыплятами гуляла во дворе, а Котот сидел на берегу речки, у своего домика, как вдруг откуда-то появилась кошка и стала подбираться к цыплятам. Наседка её не заметила. Но только кошка протянула лапу к цыплёнку…
„Гав! Гав! Гав!“ — сердито залаял Котот и бросился на кошку.
Ара в это время красил забор в саду. Он обернулся и увидел кошку.
— Держи, Котот, эта кошка — вор! — закричал он.
Но Котот уже трепал кошку. Наседка закудахтала, собрала цыплят вокруг себя, а кошка-вор едва спаслась от лап Котота и со всклокоченной шерстью убежала.
— Ну! Что я говорил? — обратился Ара к наседке. — Котот — умная собака!
Он побежал в дом и принёс для Котота большой кусок сахару.
С этого дня Котот и наседка стали друзьями.
На дороге
Собрали коконы в корзинки и сдали на склад. Работа с шелковичными червями закончилась. В это время маму вызвали в правление колхоза и сказали, что решили послать её на месяц в город учиться на курсах бригадиров.
— Вот хорошо! — обрадовалась бабушка. — И я поеду зубы лечить.
— Я тоже, бабушка? — спросил Ара.
— Конечно, — улыбнулась бабушка.
— И Котот?
— Зачем же брать Котота?
— Бабушка, ведь он тоже очень хочет… Хочешь, Котот?
Но Котот убежал в сад.
— Видишь? — сказала бабушка. — Кототу всё равно.
Ара хотел возразить, но мама твёрдо сказала:
— Котота не возьмём.
Вечером посоветовались с отцом.
Ночью Ара спал плохо: ему всё казалось, что мама вдруг передумает и не возьмёт его.
Утром он раньше всех оделся и побежал на улицу. „Вдруг подъедет колхозная „Победа“, шофёр решит, что мы уже уехали, и повернёт обратно“, — беспокойно думал он.
Цогик тоже вышла на улицу. Она уже знала, что Ара уезжает в город, и грустила.
Ара начал утешать её:
— Видишь, Котот тоже не едет. А ты думаешь, это для него хорошо? Что поделать! Как-нибудь в другой раз и ты поедешь. Я всё тебе подарю: вот Чёрненький пусть будет твоим, мой самолёт тоже…
Но Цогик быстро-быстро моргала глазами, чтобы не заплакать.
Пришла „Победа“. Мама и бабушка с чемоданами вышли в сад.
— Ну, будь здорова, Цогик-джан, не скучай! — попросил Ара.
Затем подошёл к Чёрненькому, привязанному к яблоне:
— Будь послушным, не болей, а то Цогик одна — кто будет тебя лечить?
Котот вился у ног Ара.
Мама и бабушка сидели в машине и уже звали Ара, а шофёр Лево́н открыл дверку багажника и положил туда чемоданы.
Ара сел рядом с матерью, дядя Левон нажал педаль, машина зашумела и медленно тронулась с места.
„Гав! Гав! Гав!“ — послышался сзади лай Котота.
Ара было и грустно и радостно. Грустно потому, что расстался с Цогик и Кототом, а радостно потому, что ехал в город. Он прижал нос к стеклу машины и смотрел на поля.
По обе стороны шоссе тянулись виноградные сады, а чуть дальше раскинулись пашни. „Сколько зёрен пшеницы будет на этих пашнях? — думал Ара. — Наверное, тысяча раз по миллиону…“ Но он не успел сосчитать, потому что заснул.
Проснулся Ара от лёгкого толчка, и первое, что он услышал, был лай Котота:
„Гав! Гав! Гав!“
Ара удивился. Бабушка и мама тоже.
Вот так дело!
Сразу вышли из машины.
Машина стояла у тротуара широкой и чистой улицы. А из багажника доносился лай Котота:
„Гав! Гав! Гав!“
