Страница 12 из 28
Колдовской сапфир (сказка-повесть)
Все то время, пока девочка рассматривала зал, старик внимательно глядел на нее. Наконец, составив о ней мнение, он затряс седой головой.
– Не понимаю! Неужели они всерьез думают, что ты сможешь им чем-нибудь помочь? – воскликнул он. Сеня молчала.
– Глупые ящерицы! У них, верно, все мозги от горя поотшибло… И что же ты собираешься делать? Бороться со мной? Удивительно! – Болотник расхохотался. – Ну что ж… Начинай! Борись!… Смешно, право… – он перестал смеяться. – Впрочем, мне все это у«же не интересно, – он перевел взгляд на своего ученика. – Пойди запри ее в башне. Пусть посидит под замком месяца два в наказание за самонадеянность, пока я Круглый Камень совсем не затоплю. А потом отпущу ее на свободу. Пусть бегает! Я не зверь какой-нибудь…
Насурим поднялся с кресла; полы его длинного, до пят, плаща цвета ржавчины распахнулись, открыв блестевший цветными каменьями драгоценный пояс. Перехватив взгляд девочки, старик довольно прищурился.
– Красивый! Правда? Взял на память о вашей рыжей Хотт! У нее о-о-очень хорошие были украшения… Особенно Голубой Сапфир! Ха-ха-ха! Я оставил его – пусть любуется! – Болотнику явно доставляло удовольствие говорить на эту тему. Рукой он указал на дальнюю стену, где висел большой женский портрет в тяжелой золотой раме.
– Моя мать, красавица Асурдис! Могущественнейшая из Великих!
Сеня всмотрелась. Потемневшие от старости краски, неверный свет масляных светильников мешали разглядеть портрет. Она подошла поближе. Лицо, еще молодое, в самом деле очень красиво. Но тонкие губы и колючие злые глаза сильно портили женщину. В общем, это было лицо типичной ведьмы! Сеня взглянула на соседнее полотно – портрет сына; в молодости он очень походил на мать. Совсем юный еще Болотник, изображенный на живописном фоне гор, с легкостью удерживает рвущегося ввысь орла. Его лицо – это лицо человека, чувствующего себя Повелителем. А одет он почему-то в тот же самый плащ, что и сейчас…
Колдун остался доволен произведенным на девочку впечатлением. Он вернулся к креслу и, достав из его парчовых глубин небольшую книгу в зеленом сафьяновом переплете, уселся поудобней. Расстегнув золотую застежку, принялся листать страницы.
– Ну чего же ты стоишь? – обратился он к своему ученику. – Отведи ее наверх и займись, наконец, творением холода и наведением тумана. Того и гляди, солнце проглянет…
Старик отыскал нужную страницу и углубился в чтение, не обращая больше на них внимания.
Альбинос направился к нише в стене, которую девочка раньше как-то не приметила. Это оказался проход к лестнице. Она была тускло освещена такими же светильниками и уходила в погреба и в верхние этажи. На втором этаже они миновали галерею, ведущую, по всей видимости, в жилую часть замка, и дальше ступени утыкались в дверь. Погремев ключами, Альбинос отпер ее, и они стали подниматься по лестнице вдвое уже и круче предыдущей; она проходила внутри башни и имела естественное освещение – свет пробивался сквозь узкие зарешеченные окна. Стекол в них не было, и потому холодный ветер гулял здесь, как ему хотелось. Сеня зябко поежилась – куртка осталась в траве, а тонкая рубашка для этакого климата явно не подходила. Наконец они добрались до верхней площадки. Альбинос отпер еще одну дверь и втолкнул девочку в каменную комнатушку с таким жег как на лестнице, окном, забранным толстой решеткой. Дверь хлопнула, лязгнул ключ в замке, и Сеня осталась одна в своей темнице. Печальный вздох вырвался у нее из груди. Вот так ее путешествие, едва успев начаться, и закончилось… Принц с принцессой – две беззащитные ящерицы остались одни посреди бескрайней степи. Она сама оказалась за толстой решеткой на самом верху мрачной башни…
Девочка подошла к окну; оно смотрело на горы, на долину. У Сени сжалось сердце: сквозь клочья тумана, вдали, она увидела торчащий белый клык – то была неприступная скала с белокаменным замком Покровительницы. Вот откуда было суждено его увидеть… У девочки навернулись слезы на глаза и она поскорей отвела взгляд. Внизу хлопнула дверь, и во дворе появился Альбинос. Он с грохотом волочил по каменным плитам большой чугунный котел, а позади него тяжело шлепала жаба – любимица Насурима, Ученик, видно, исполняя приказ Хозяина, отправился колдовать. Вот странная парочка скрылась из виду, и Сеня отошла от окна. Она присела на широкую деревянную скамью, на которой ей придется отныне спать, и оглядела свою тюрьму. В клетушке был еще трехногий стол, придвинутый к стене, да в углу валялся сломанный стул.
Целый час, наверное, просидела девочка без движения, уставясь невидящим взглядом в серую стену. За окном становилось все темнее, и все темнее становилось в ее каменной тюрьме… Потянуло промозглой сыростью. Туман клубами подкатывал к окну, его молочно-белые волны иногда уже переваливали внутрь; помедлив, они все же откатывались обратно. Но только пока! Ночь – впереди! Сеня усилием воли сбросила с себя оцепенение. К счастью, у нее не отобрали рюкзак – забыли или не обратили внимания. А в рюкзаке толстый свитер. И куча еды! Девочка с удовольствием натянула на себя теплую шерсть. Рюкзак сильно нагрелся, пока она шагала по степи, и свитер еще хранил в себе горячие лучи солнца. Но этого явно было недостаточно. Еще раньше Сеня приметила в углу скамьи какую-то скомканную тряпку. Сейчас она расправила ее. -Это оказался старый плащ. Наверное, он принадлежал несчастному, заточенному сюда когда-то в былые времена. Плащ пах пылью. Он был выгоревший и линялый, но толстая шерстяная ткань оставалась прочной. Девочка встряхнула его и завернулась в плащ целиком. Потом она положила свой рюкзачок в изголовье, свернулась калачиком на жестких досках скамьи и, как это ни странно, уснула.
* * *
Филипп и Пина, опрометью выскочив из карманов, помчались по примятой траве вслед за девочкой. Для таких крохотных существ они двигались очень прытко, но догнать Сеню им не удалось. Зато они хорошо расслышали слова Альбиноса, а затем и звуки удаляющихся шагов двух человек.
Ящерицы впали в отчаяние! Пина разрыдалась, и Филипп даже не пытался ее успокоить. В мыслях у обоих было одно и то же: ради них девочка отправилась в опасный поход; из-за них она теперь будет страдать, и еще не известно, что за участь ей уготовил коварный Насурим. Филипп вдобавок думал, что просто обязан выпутать Сеню из беды, хотя бы ценой собственной жизни.
Спустя час Пина по-прежнему плакала, принц же совершенно пришел в себя – в мыслях он уже действовал, перебирая возможные пути спасения. Наконец Филипп утешающе похлопал сестру по чешуйчатой лапке и сказал:
– Успокойся… Хватит! Слезы ничего не решают, а я, кажется, теперь знаю, как перебраться через болото на остров.
Пина подняла на брата заплаканные глаза.
– Ну а дальше? Что мы можем, такие маленькие? – спросила она всхлипывая. – Тебе даже ключ не утащить! Нам вдвоем его не поднять!
Принц нетерпеливо отмахнулся.
– Говорю тебе, придумал! Придумал главное: как это можно сделать! Конечно, на месте придется приноравливаться… Но это уже мелочи!… Ты случаем не помнишь, как выглядит трава сонного корня?
Пина, горестно шмыгнув носом, кивнула.
– Надо найти его, – объявил Филипп. Пина немного успокоилась. Ей вдруг передалась уверенность брата,– и она утерла последние слезы уголком своего красного плащика. Договорившись далеко не отходить от прогалины с примятой травой, ящерицы засновали между травинками, Они часто перекликались, чтобы не отбиться друг от друга и не заблудиться в бесконечном этом лесу.
Принц быстро нашел, что искал. Вытащив из ножен меч, он срубил большой лопуховидный лист и, ухватившись за черешок двумя лапами, с трудом вытащил его на открытое место. Здесь он окликнул Пину, и та скоро вышла на зов из зарослей. Ее поиски были пока безуспешны, и Филипп предложил повернуть в сторону болота. Там он займется строительством лодки, а принцесса сможет пойти вдоль берега, не опасаясь заблудиться.
Долго добирались они до воды, и принц совершенно выбился из сил. Пина помогала ему как могла, подталкивая, отодвигая мешающие травинки, но ее тонкие лапки были слишком слабыми, чтобы серьезно помочь брату в этой тяжкой работе. Но вот впереди блеснула вода. Принц отпустил лист, заполз на его мягкую поверхность и в изнеможении закрыл глаза. Ему необходимо было отдохнуть.
Пина посидела немного рядом, а потом потихоньку пошла вдоль кромки воды, внимательно разглядывая высокий травостой. Она отходила и в глубь зарослей, надеясь в серебряной уйме растений заметить тот единственный листик, который был сейчас так необходим, Но безуспешно! Она уже подумывала возвращаться – далеко забралась, как вдруг увидела… Или показалось? Но нет, в самом деле, это был желанный трехпальчатый лист сонной травы! Только подумать, она могла вернуться ни с чем, не дойдя до сокровища нескольких шагов! Счастливая принцесса достала из кармана плаща белый платочек и привязала его к стеблю. Затем она торопливо стала пробираться в обратную сторону – ей не терпелось обрадовать брата.
Филипп, заслышав легкие шаги сестры, приостановил работу – он уже вовсю трудился над лодкой. Когда Пина вынырнула из зарослей, принц сразу понял по ее довольному вида что дело сделано. Лодка скоро будет готова! Корень найден! Все-таки удача не совсем отвернулась от них!
Порешили, что Филипп сначала завершит начатую работу, спустит зеленый корабль на воду, чтобы лист не высох, а потом уж они отправятся за сонной травой. Агриппина уселась на камень и наблюдала, как трудится брат. Мечом он сначала обрезал лист по какой-то сложной, понятной только ему самому схеме и теперь аккуратно дырявил края, Покончив с этим, Филипп направился в чащу, где стал срубать травинки, выбирая самые длинные. Сложив в охапку штук десять, подтащил их к раскроенному листу. Теперь, накладывая друг на друга обрезанные края таким образом» чтобы отверстия совпали, он принялся сшивать их длинной травинкой! Принц протаскивал стебель из дыры в дыру, и края листа поднимались – это оказался загнутый кверху нос будущей лодки, Ниже шел сплошной неразрезанный лист – дно. Ну а дальше – задняя часть, которую принц сшил таким же манером, что и нос.
Не прошло и часа, а да берегу ‘уже стояло легкое ладное каноэ. Но Филипп, на этом не остановился. Для крепости он прошил все швы еще раз, вставляя новые травинки в те же отверстия швы уплотнились, повышая надежность лодки. И снова принц скрылся в чаще. На этот раз он вернулся, держа в лапах какое-то мясистое растение. Из среза на землю обильно капал сок. Это было клейкое молоко степного молочая, которым Филипп и принялся заливать швы. Белая густая жидкость обволакивала травинки, склеивая их между собой, затягивая дыры. Застывая на солнце, млечный сок образовывал гибкую полупрозрачную пленку, которая и должна была сделать каноэ непроницаемым для воды. Наконец принц отошел от лодки в сторону, и гордая улыбка заиграла на его серебристых губах. Он обернулся к сестре и сказал:
– Остался только парус. Но его в последнюю очередь, не то высохнет.
Теперь, упираясь хвостом в землю, принц принялся подталкивать готовую лодку к воде. Скоро легкое каноэ заплясало на волнах; Филипп забрался в него и остался доволен. Каноэ на борт не ложилось, воду не пропускало. Выбравшись на берег, принц покрепче привязал зеленое суденышко к толстому стволику какого-то растения, росшего на мелководье, и присел, наконец, передохнуть. Прошло уже часа четыре со времени Сениного пленения. До сумерек оставалось часа два-три, и принц решил все же пока не тратить время на отдых, чтобы еще сегодня успеть добыть сонной травы.
Пина издали заметила белый платочек и с гордостью указала брату на свою находку. Филипп прошелся в глубь чащи и неподалеку обнаружил еще несколько растений, но первое было все же самым крупным. Для начала принц обкосил мечом траву вокруг. Затем, ухватив рукоять двумя лапами, принялся рыхлить землю; Пина усердно помогала, отгребая в сторону комья глины. Земля здесь была влажная и поддавалась легко. Когда обнажилась верхняя, самая толстая часть корня, Филипп срубил верхушку с листьями и, ухватив стволик, стал раскачивать его из стороны в сторону. Почва была уже почти готова отпустить корень. 
Тогда принц обрубил длинные тонкие ответвления, прочно державшиеся в земле и, поднатужившись, вытащил корневище из ямы. Вдвоем с сестрой они перенесли корень к воде и отмыли от грязи. Затем Филипп нарубил его тонкими кусками и разложил на солнце подсыхать, а сам с удовольствием залез в воду – можно было теперь выкупаться и самому. Через час принц сложил подвялившиеся и потому полегчавшие куски корня на свой синий плащ, связал между собой четыре угла и взвалил объемистый узел на спину. До захода брат с сестрой успели вернуться к лодке.
— Страница 12 —
