Страница 19 из 28
Колдовской сапфир (сказка-повесть)
XVII. Одиннадцатый день путешествия
На утро Сеня проснулась раньше всех, разбуженная пронзительным свистом птицы. Значит, выспалась – иначе бы не услышала! Девочка открыла глаза и увидела прямо над собой на ветке пеструю певунью. Та, бесстрашно поглядывая на спящих пришельцев блестящим глазком, выводила затейливую трель. Было не так уж рано – солнце, пробиваясь сквозь лиственный полог, успело разбросать по земле свои светлые кружева. Сеня села. Пичуга негодующе замолчала и, слетев с ветки, покинула серебристый шатер, Девочка поспешила последовать ее примеру.
Она сбежала к озеру, успевшему за утро вобрать в себя всю синь небес. Известно, что лучшим умыванием является купание! Хрустальные брызги полетели в разные стороны, ослепительно вспыхивая на солнце. Замерзнув, девочка выбралась на берег и стала на солнце – обсохнуть. За время путешествия она загорела, а волосы ее, наоборот, посветлели, и только серые глаза оставались такими же, как прежде. Правда, у воды они всегда становились чуть голубыми, но это просто так казалось…
На завтрак снова было кислое молоко с хлебом. Дели, прихватив с собой краюшку, ушел к лошадям. Немногочисленные пожитки оказались собраны быстро, и скоро отряд покинул место стоянки, выступив в прежнем порядке: впереди Дели, за ним подруги верхом на Красотке и Филипп на своем резвом коне – то впереди, то сзади – кругами. Надо ли говорить, путешествовать верхом – одно удовольствие! И гораздо быстрее, чем пешком, что, впрочем, и так понятно… Сильные лошади быстро несли седоков к цели, и с каждым часом голубые вершины придвигались все ближе. После полудня кавалькада остановилась в тени одинокого дерева, чтобы дать отдых лошадям да и самим поразмяться. Но ненадолго. Часу еще не прошло, а кони снова неслись по степи, оставляя за собой три широкие полосы примятой травы. Ближе к вечеру видели табун. Он прошел вдалеке, и нагнавший всадников ветер принес с собой ослабленное расстоянием ржание. Красотка на бегу ответила разок, но продолжала послушно скакать вместе с остальными.
До гор было теперь – рукой подать! Это в самом деле были громадины, совершенно неприступные с виду, целиком сложенные из скал. Садившееся солнце окрасило их серые бока грязно-розовым; закатные лучи па-дали чуть сбоку, и по уступчатым каменным склонам пролегли длинные фиолетовые тени.
– Невесело тут как-то… – пробормотал Филипп, выразив общее настроение. Вид и впрямь был зловещим.
Заросли травы кончились, и копыта лошадей застучали по камню. Всадники лавировали меж обломков скал, некогда скатившихся с кручи, но со временем выбрались на подобие дороги. Она уходила к перевалу, и извивы ее поворотов просматривались снизу, от подошвы горы. Дорога уже здесь становилась довольно крутой, и в скале местами вырублены были широкие пологие ступени, которые лошади одолевали с легкостью, Сеня во все глаза глядела по сторонам, надеясь отыскать следы растительности – трава на голых камнях указала бы на присутствие влаги, а значит, и источника где-то поблизости. Но скалы вокруг оставались совершенно безжизненными, Филипп, видно, был озабочен тем же; он спросил:
– Вода-то есть здесь где-нибудь? Пора бы напоить бедняг, Вон Красотка уже еле бредет.
Лошадь и вправду выглядела совсем понурой. Дели приостановил своего коня и, в который раз оглядев сумеречную крутизну, ответил:
– Раньше была, Но я уж давно не хаживал по этим краям. Как бы не проскочить то место…
Пришпорив черные бока, пастух заторопился дальше; темнело теперь очень быстро. Спутники его отстали – Красотка шла медленно, и принц держался поблизости, чтобы не оставлять сестру с девочкой одних позади. Но вот до них донеслось радостное восклицание пастуха, и, нагнав его, друзья увидели на дороге знак. Это был треугольник, выложенный плоскими белыми камнями; его длинный острый угол указывал куда-то в сторону.
Дели тем временем уже спешился и, взяв лошадь под уздцы, сворачивал с дороги. На ходу обернувшись, он бросил через плечо:
– Если старый источник не иссяк, скоро желающие смогут даже искупаться. Но идти советую с большой осторожностью, не то купаться будет некому.
Нельзя сказать, что такое предостережение сильно приободрило его спутников, но тем не менее они послезали с лошадей и поспешили догнать своего неутомимого проводника.
Вытянувшись цепочкой, люди, ящеры и кони пробирались по узкому каменному уступу. Скала над ними превратилась в отвесную стену, и лошади шли, прижимаясь к ней боками. Из-под копыт вырывались камешки; они падали в пропасть, звонко постукивая о выступы скалы, пока не замирали где-то далеко внизу.
– Вниз не смотреть! – приказал горец.
Но Сеня и без его предупреждения не решилась бы сейчас оглядывать окрестности, впрочем, для этого было уже слишком темно. Девочка шла, ведя за собой Красотку, и неотрывно смотрела на черный хвост идущей впереди лошади, маячивший у нее прямо перед глазами. Его наличие являлось надежным знаком того, что идет она пока туда же, куда и пастух, и ни в какую не в пропасть…
Но вот хвост мотнулся в сторону, и Сеня поняла, что они поворачивают.
Дели крикнул:
– Пришли! – и скрылся в черном провале пещеры, а вся остальная компания поторопилась войти за ним в безопасную темноту.
Они остановились у входа. И – о, радость! До ушей сразу же донесся шум падающей воды. Источник не иссяк! Да и сам воздух указывал на это: он был сырым и прохладным. Дели искал что-то, ощупью пробираясь по стене. Потом он чем-то шуршал, чиркал спичками, в результате чего в темноте наконец родился огонек – горец разыскал и зажег факел, оставшийся здесь с каких-то давних времен. Разгораясь, факел потихоньку разгонял мрак, и скоро вошедшие смогли оглядеть вместительную пещеру с маленьким водопадом в глубине. Вода вытекала прямо из стены и, срываясь с невысокого уступа, падала вниз, наполняя округлый провал в скальном полу.
Филипп первым подвел к воде своего жеребца. Тот склонил красивую голову и принялся жадно и шумно пить. Две его подруги потянулись за ним. Вода, пенясь, тщетно пыталась наполнить бездонную черноту провала, и вот чего-чего, а купаться здесь совершенно не хотелось!
Дели тем временем прошел к деревянным лавкам, стоявшим по стене, – они служили когда-то постелью перегонщикам, Пастух, оказывается, знал тут все наизусть! Сеня, позевывая, побрела вслед за ним и присела на скрипучую скамью. Здесь в темноте и покое ее сразу же стало клонить ко сну. Горец окинул девочку, слишком уж легко одетую, критическим взглядом.
– На ночь укутайся потеплее, не то утром будет кости ломить, – посоветовал он и, поковыряв носком сапога труху, устилавшую пол под скамьей, добавил: – Раньше здесь была солома, но она уже истлела. 
Придется спать на голых досках.
Девочка послушно натянула на себя толстый свитер, укуталась в плащ и улеглась на жесткие деревяшки настила.
– И очень хорошо, – думала она, засыпая. – Доски хоть и твердые, зато гладкие и ровные… Никаких корешков и острых камней тебе в ребра не впивается… Жуки и муравьи не ползают…
Действительно, все познается в сравнении!
XVIII. Двенадцатый день путешествия
Лошади громко цокали копытами, бродя по скальному полу пещеры. Было уже светло. Солнце, ощупывая лучами камни у входа, не решалось пробраться дальше в глубину, но тьма и без того в страхе забилась в щели, терпеливо ожидая прихода новой ночи. – Доброго утра! – крикнул Дели девочке, заметив, что та проснулась; он только что постирал в водопаде свою белую рубаху и сейчас отжимал ее, стоя на краю черного озерца. – Поднимайся! Давай, давай! Пора уже уходить отсюда. Сегодня нам предстоит охо-хо-хо какой денечек! Врагу не пожелаешь! Горец встряхнул рубаху и натянул ее на себя – совершенно мокрую. Филипп, который плоским сколом кремня скреб бока своего коня, поднял на него глаза.
– Значит, сегодня? – спросил он.
Пастух кивнул ему в ответ и, поблагодарив, принял из лапок принцессы кружку с простоквашей, Сеня, повздыхав, стащила с себя теплую одежду, а Пина тем временем и ей поднесла простокваши и хлеба с сыром. Девочка едва успела проглотить последний кусок, а Дели уже стоял у выхода, поджидая.
Идти в свете дня было все же проще, чем в темноте. Пропасть, конечно, не стала мельче, а уступ – шире, но солнце разогнало сумеречные тени и осветило тропу под ногами, Наконец показалась дорога, и путники повеселели – до чего приятно идти, не думая о каждом следующем шаге!
Подъем становился все круче. Воздух наполнился резкими выкриками пастуха – Дели все быстрей погонял свою лошадь, будто позабыв о ее тощем желудке. Караван растянулся. Но, оказалось, горец, как всегда, знал, что делает! Преодолев особенно крутой участок дороги, всадники выбрались на огромную плоскую террасу, покрытую густыми зарослями травы. Это, наверное, было единственное место на всей горе, где удерживалась влага редких здесь дождей, а уж ветер и вода за долгие века натащили сюда достаточно плодородной почвы и семян.
Конники спешились и пустили лошадей пастись. Те не отошли далеко и, опустив головы в траву, принялись жевать свой запоздалый завтрак. Сеня повалилась наземь. Приятно было после путешествия по каменной пустыне растянуться на этом мягком душистом ковре.
– Не очень-то расслабляйся, – посоветовал Дели, – Времени у нас маловато. Тем более что дальше мы пойдем пешком.
– Это почему же? – безмятежно поинтересовалась девочка. Горец кивнул в сторону на пасущихся лошадей.
– Им не пройти по ущелью. Спасибо, что помогли нам добраться хоть досюда. Без них мы были бы сейчас, дай Бог, на середине Ахрата. Теперь погуляют здесь немножечко – до завтра, а я на обратном пути спущу их в табун.
Дели виновато улыбнулся, глядя на вмиг погрустневших друзей. Было ясно, что горец скоро покинет их. Проведет через опасное место – и повернет восвояси.
Сеня поднялась с земли и печально поглядела на Красотку. Безмолвно попрощавшись с нею, девочка уныло побрела к дороге. Пина догнала ее и взяла за руку.
– Не расстраивайся! – попросила она подругу. – Мы еще увидим ее – на обратном пути.
Сеня только кивнула.
Солнце раскалило камни так, что жар их чувствовался даже сквозь подошвы. Пот на теле высыхал, едва успев выступить, страшно хотелось пить, несмотря на то, что путники то и дело прикладывались к фляге; несколько глотков теплой воды не могли уже утолить жажды. Ящерицам было, конечно, немного полегче, чем людям, их серебристая кожа хорошо отражала лучи солнца, но ощущение поджаривания на сковородке не покидало всех четверых. Сеня страстно мечтала хотя бы о крошечном клочке тени, но яростное светило стояло прямо над головами, и сегодня оно, пожалуй, как раз собралось расплавить камни, заодно испепелив маленьких наглых букашек, заползавших все выше по раскаленной горе.
Но вот дорогу окружили каменные стены. Сначала небольшие, они быстро росли – путники входили в ущелье. И Сеня, и ящерицы с опаской поглядывали по сторонам – не подстерегает ли их неведомая опасность? Но на скалах не было заметно никакого движения, и если бы не шаги, гулко раздававшиеся в каменной теснине, здесь царила бы мертвая тишина.
— Страница 19 —
