Страница 6 из 20
На закате волшебства (повесть)
11. Дом с привидениями
— Эх, ты, — укорила Энни. — Дверь-то заперта на ключ. Потому и сломалась старая ручка. Прежде чем дергать, повернул бы ключ.
— Отлично. Если ключ в порядке, я сейчас открою, — заверил Жиль. И только он это сделал, как в комнату бесшумно вошел большой черный кот.
— Не слишком ли много для твоих страхов, Энни? — рассмеялся Жиль. — Мы должны были помнить, что привидения никогда не скрипят и не скребутся. Сначала мы боялись войти в дом, затем боялись открыть дверцу буфета. Так всегда со страхами. Мы боимся того, чего не знаем. А теперь давай обойдем дом и обследуем его весь — от подвала до чердака. Когда вернемся в город, нам будет что рассказать о Доме с привидениями.
— Жиль, — медлила Энни. — А этот кот никого тебе не напоминает? Вспомни котов Агнессы.
Большая черная зверюга, казалось, была настроена дружелюбно. Потершись о ноги детей, кот степенно покинул комнату.
— Ну, я не знаю, — ответил Жиль. — Для меня все черные кошки на одну мордашку. Давай лучше посмотрим, что наверху. Только сначала запрем буфет.
Притворяя дверцу, Жиль обнаружил внутри буфета сундучок и пару подсвечников.
С тем разведчики отправились наверх.
— Смотри, не ступи на прогнившую ступеньку, — предупредил Жиль, который шел впереди. — Чего-чего, а гнилья здесь хватает.
Комнаты наверху оказались даже запущеннее нижних. Тут было еще больше осыпавшейся штукатурки, пыли, паутины и разбитых стекол. Дырявая крыша не защищала от дождя. В самой большой комнате, как раз над столовой, были еще один очаг и старая колченогая кровать.
— А теперь — в погреб, — предложил Жиль.
— А надо ли? — усомнилась Энни.
— Надо, — не отступался брат. — Если хочешь обследовать все. Топай.
В подвале не нашлось ничего особенного: темнота, неприятные запахи, бочонки, сломанная мебель, разрисованные горшки да старый фонарь. Последний дети прихватили с собой наверх.
— Что ж, — подытожил Жиль, — дело сделано. Это не так уж плохо. И побольше бы таких домов. А храбрости, как видишь, у меня хватает. Столько подвигов в один день я еще не совершал. А ты-то как?
— Интересно, конечно, — согласилась Энни. — Но с меня хватит одного этого дома. И вот что я подумала. Мы спускались в подвал по истертым ступенькам. Даже камень не выдержал столько ног.
— Чему удивляться? — рассудил Жиль. — Ты ведь знаешь, это был постоялый двор, где за год проходили тысячи гостей. Всю еду и питье им поднимали из подвала. Ступеньки, понятно, и истерлись.
— Все так, — кивнула Энни. — Но вспомни, что говорила мама про Пьера Бельмонта? Будто он знает всех. А сколько повидал за свою жизнь хозяин постоялого двора? О, тут еще один шкаф! Я загляну?
Разговор шел в комнате, которая, по всему, раньше служила кухней, об этом говорили большие печи, цепи и крюки для подвешивания котелков и кастрюль. Энни открыла шкаф. Сначала ей показалось, что он пуст, но встав на цыпочки и заглянув на верхнюю полку, она обнаружила два фартука.
— О Жиль! — воскликнула девочка. — Давай повяжем их!
— Для чего? — удивился брат.
— Ну, тогда мы сможем поиграть в хозяев гостиницы.
Жилю не понравилась эта затея, но Энни продолжала упрашивать, и брат уступил.
И вот они уже не мальчик и девочка, а Хозяин Жиль и Хозяйка Энни, Владелец и Владелица «Золотого Колпака». Дети веселились от души, носились вверх и вниз, стелили понарошку кровати, прыгали по кухне, готовя воображаемые блюда, звали Джоя, их придуманного слугу-поваренка, чтобы он тащил дрова и «мигом, черт побери!»
Они так увлеклись игрой, выполняя просьбы нескончаемого потока подъезжающих и приходящих путешественников, что остановились лишь тогда, когда снова хлынул дождь. Вода стала затекать через раскрытый вход, и тут Жиль крикнул из окна слугу Джоя, чтобы тот закрыл дверь и «мигом, черт побери!» По заработавшийся Джой не смог прийти сразу, и Хозяину Жилю пришлось спуститься и сделать все самому. Это оказалось не так легко: сильный ветер и единственная петля противились действиям Хозяина. Но он взял палку от метлы и ею подпер дверь, оставив непогоду снаружи.
Тут Энни пожаловалась, что стемнело, и Жиль зажег огарок свечи, найденный в буфете. Это внесло разнообразие в их игру, и близнецы продолжали ее с увлечением, пока, устав, не опустились на пол передохнуть.
А дождь был впрямь ужасный. Молнии полыхали одна за другой, и гром сотрясал все углы старого дома.
— Вот бы здорово, если бы сейчас сюда заглянул настоящий гость, — размечталась Энни.
— Настоящий? — хмыкнул Жиль. — Тебе мало игры? И откуда возьмется он, настоящий?
И точно в ответ на вопрос в дверь трижды постучали — бум! бум! бум!
Дети вскочили на ноги. С минуту они стояли, уставившись друг на дружку и открыв рты.
— Кто? кттто это может быть? — прошептала Энни.
— Откккуда я зззнаю? — так же ответил Жиль. — Открой да посмотри.
— А почему я? — отказывалась сестра. — Да у меня и сил не хватит сладить с дверью на таком ветрище.
— Я открыл дверцу буфета, а теперь твоя очередь, — нашелся Жиль.
Пока они спорили, в дверь снова застучали, на этот раз еще громче и настойчивее. Жиль взял свечу и пошел к выходу.
— Кажется, их несколько, — прошептал он, прильнув к замочной скважине.
В третий раз дверь затряслась от мощных ударов. И пока несчастный Жиль раздумывал, положив руку на подпорку от метлы, дети слышали фырканье и топот коней, позвякивание упряжи. Однако было слишком темно, чтобы что-то разглядеть через замочную скважину. Жиль пытался сообразить, сколько же времени. Было около четырех вечера, но из-за пасмурной погоды казалось, куда позднее. Неожиданно мальчик почувствовал, что Раковина в кармане курточки разогревается. Кто бы мог сейчас говорить о нем? Жиль сунулся было в карман, но снаружи раздался зычный голос:
— Откройте! Откройте, я говорю! Долго вы еще будете держать нас тут?
Жиль выдернул подпорку, и за распахнувшейся дверью следом ворвались дождь с ветром.
А за ними вырос высокий темный человек. Струи дождя стекали с полей его шляпы, со складок плаща, спадавшего с плеч, и расшитых перчаток. По всему, это был знатный господин. Человек, едва взглянув на брата и сестру, шагнул мимо них в помещение, а близнецы остались вглядываться в темень за дверью.
Там они теперь могли смутно различить и других людей. Раздавались команды. Затем они увидели карету — очень большую и красивую, и запряженных в нее двух угольно-черных лошадей. Отблески света играли на их лоснящихся, мокрых от дождя спинах. Кучер слез со скамьи-козел, лошадей выпрягли и повели в стойла. А вокруг все свистело, шипело, лило и брызгало.
Наконец дверца кареты открылась, и из нее спустилась женщина с маленьким саквояжем. Не обращая внимания на непогоду, она уважительно встала сбоку экипажа, как бы ожидая еще кого-то.
И вот из кареты спустилась ослепительной красы леди. Опираясь на руку поджидавшей ее женщины, она направилась в дом. По пути к ней почтительно подошли двое и что-то сказали. Энни услышала, как они обращались к даме: «Ваше Величество» и «Моя Госпожа».
На крыльце она смахнула капли с накидки и обратилась к Жилю:
— Я ужасно рада, что наконец попала под крышу. Какая ужасная погода! Вы владелец «Золотого Колпака»?
Жиль бессмысленно посмотрел на фартук сестры и затем на свой. Дама, не дождавшись ответа, повернулась к Энни:
— А вы, конечно, хозяйка. Вот это моя служанка Маргарет. Пожалуйста, проведите нас в мою комнату. Я устала от поездки и хочу передохнуть до ужина.
Жиль посмотрел на сестру и прошептал, бледнея:
— Ужин.
Энни также подняла растерянные глаза на брата и выдохнула:
— Ужин.
— Пожалуйста, поторопитесь, — сказала дама Энни, — и пропустите меня. Лакеи помогут с дровами, — бросила она через плечо уже Жилю, направляясь к лестнице.
Бедная Энни! Она шла впереди со свечой в руке и чехардой мыслей в голове. На каждой ступеньке она говорила себе: «Какая ужасная комната! С разломанной кроватью! Выбитыми стеклами! Щелями в полу! Обвалившейся штукатуркой! Какое неподходящее место для сна такой Леди! О Боже! Что я делаю!»
Но Энни продолжала взбираться по лестнице, как будто была обречена и не имела сил повернуться и объявить идущей позади даме, какое ужасное место ее ждет.
И тут она увидела отсветы огня, как ей показалось, другого, а не от свечи в руке. Достигнув комнаты, она поняла, что не ошиблась. Там был свет, много света, и он сиял из открытой двери спальни. Энни заглянула внутрь и обомлела. Ей пришлось прикрыть рот ладошкой, чтобы не вскрикнуть.
Спальня была ярко освещена множеством свечей. Развалившаяся кровать твердо стояла на всех четырех ножках и была застелена ослепительно белыми простынями, кружевным покрывалом и расшитыми подушками. Исчезла пыль и куски штукатурки, щели и трещины в стенах и полу. Окна были помыты и все выбитые стекла вставлены. За каминной решеткой жарко полыхало пламя. Энни открыла рот, не в силах ничего произнести.
— Действительно, прелестное место, — приветливо отметила Леди за спиной у девочки. — Я также приятно удивлена, что вы оказались способны хорошо меня встретить. Да, я действительно очень обрадована и удивлена.
— Я также, Ваше Величество, — пролепетала Энни, обретя наконец возможность двигать языком.
И она ринулась вниз искать Жиля.
12. Ужин в «Золотом Колпаке»
Внизу Энни нашла много удивительного. Она влетела в обеденный зал, вся переполненная новостями. Но опять замерла от изумления. Было отчего. Комната здесь также была освещена свечами, горевшими в канделябре, а в большом камине весело полыхал огонь. Сломанный стол был целехонек, чист и занимал середину комнаты. Он был уставлен посудой к ужину, а также корзинами с фруктами, бокалами, кубками и бутылями вина. Мистер Жиль, владелец «Золотого Колпака», сновал взад и вперед с окороками, индейками, выпечкой, колбасами и многим другим, доставляя это из кухни как заправский фокусник. Два или три богато одетых джентльмена обсыхали перед огнем.
Жиль не имел времени для общения с сестрой, и ей пришлось метаться за ним из комнаты в кухню и обратно, чтобы вытянуть из брата хоть словечко. При этом Энни обнаружила кучера и четверку слуг, поглощавших за широким столом хлеб с сыром и прихлебывающих из оловянных кружек эль.
— Что же это такое, Жиль? — прошептала девочка, когда брат наклонился, чтобы поправить угли в очаге. — Что же это? Кто эти люди? Откуда взялась еда?
— Откуда я знаю, — отмахнулся юный хозяин «Колпака», — должно быть сама приготовилась. А что до людей, то почему ты спрашиваешь меня? Это, наверное, те гости, кого ты хотела. Может, ты сидела на камне, исполняющем желания, и думала о них, сама того не замечая. Так или иначе, они здесь, и нам надо их обслужить. Возьми-ка лучше этот нож да разрежь каравай на тонкие ломтики, но только не оттяпан себе глупые пальцы.
Позже Энни не раз обсуждала с братом, почему гости не обратили внимания на возраст и рост хозяев гостиницы. Правда, они вообще говорили очень мало. Но, может, это от усталости после путешествия, а усталый человек, как известно, не склонен к лишним разговорам.
Ужин имел огромный успех. Слуги, уже закусившие к тому времени на кухне, помогали Жилю и Энни завершить сервировку стола. Когда все кончилось, ослепительная Леди снова выразила свою благодарность хозяину и хозяйке за прекрасное обслуживание и необыкновенно вкусный стол. После этого она удалилась в свою комнату. Потихоньку разбрелась на боковую и остальная компания. Слуги отправились на сеновал в конюшне, а джентльмены заняли другие спальни.
Впервые за долгое время близнецы остались наедине. Они устало опустились в кресла по бокам камина. Первой заговорила Энни:
— Ну и как? С тобой случалось что-нибудь подобное?
— Что ты! — откликнулся Жиль.
Дети были переполнены тысячей вопросов. Но каждый из них знал, что другой не сможет ответить. Поэтому теперь они сидели молча, развалившись в глубоких креслах и уставившись на огонь.
Такое навевает дрему. А стряхнув сон, они обнаружили, что сидят на полу, напротив друг друга, и порядком продрогшие. В камине не было и следов огня. В разбитые окна задувал ветер. На сломанном столе лежала пыль, а с грязных стен свешивалась паутина.
Уже светало.
— Жиль, Жиль! — вскричала тревожно Энни. — Скажи, мне грезилось все? И прошлой ночью за этим столом никто не пировал?
— Пировал, — ответил брат. — Была компания знатных людей и…
— И очень красивая благородная Дама, — подхватила Энни, подпрыгнув. — Она еще взяла с собой в спальню служанку и спала наверху в постели с прекрасным кружевным бельем. Почему…
Не договорив, дети понеслись наверх.
У открытой двери большой спальни они замерли, вытянув шеи. Они должны были увидеть знатную Леди и ее служанку. Но их встретила кровать на сломанных ножках. Пол был покрыт пылью. Все выглядело так, как видели дети в первый раз, обследуя постоялый двор.
Жиль схватил сестру за плечо.
— Кони! — вскричал он. — Они-то, надеюсь, не исчезли?
Последовало бешенное бегство вниз по лестнице. Затем стремительный рывок через двор. И тут дети увидели, что большие ворота конюшни широко распахнуты.
Единственное живое существо, увиденное ими, оказалось большим черным котом, который вышел встретить брата с сестрой, поблескивая шерстью в неярком утреннем свете.
Молча дети повернули в дом. Но не успев войти, Жиль почувствовал, что Раковина в кармане опять жжет. Он достал ее и вслушался.
— Это мама и папа, — передал он Энни. — Они просто вне себя, что нас не было всю ночь. Я слышу, мама кричит, что у нее разрывается сердце, а папа ходит по комнате взад-вперед. А сейчас они опять заговорили тихо.
Жиль помолчал. Но вот он схватился за голову:
— О Господи! Это ужасно! Папа думает, нас похитила Агнесса. Ведьма Шрагга, как они ее зовут, ворующая детей и тому подобное. Кто-то видел, как она шла с нами в тот день, когда мы побывали на берегу моря. Папа идет к мэру, чтобы тот ее арестовал. Живо! У нас нет времени. Надо опередить отца.
Вместе они выбежали из обеденного зала. Но у двери Энни придержала брата за рукав и обернулась.
— Какое-то наваждение, — сказала она на лестнице, переводя дух. — Вот там они сидели прошлой ночью вокруг стола, уставленного всякой вкуснотой. А сейчас, утром, все и всё, что было, исчезло. Это не могло нам почудиться, ведь мы оба видели это, не так ли? А двое людей, как известно, не могут придумать абсолютно одинаковые видения.
— Если кто-то не внушил им одно и то же видение, в чем я сомневаюсь, — ответил Жиль.
— Ты о чем? — не поняла сестра.
— Ну, если возможно читать мысли людей, то, наверное, можно и внушить им какие-то мысли. А мама говорит, видения — это те же мысли, только они приходят к тебе во сне. Давай лучше поторопимся.
Вместе они подбежали к входной двери, толкнули ее и…
И наткнулись на склоненную фигуру, застывшую на ступеньках.
Яблочница? Агнесса? А та поднялась и, не проронив ни слова, скользнула внутрь.
— Агнесса! — позвала Энни. — Агнесса, нам надо поговорить с вами!
Но Яблочница не обратила никакого внимания на зов девочки. Жиль и Энни вбежали за ней в Дом. Но Агнесса точно растворилась. Дети осмотрели все комнаты наверху и подвалы внизу. Никаких следов!
Тут Жиль спохватился:
— Раковина снова становится горячей. Они там, видно, опять… Давай топать домой. Пока папа не отправился к мэру.
Не прошло и минуты, как близнецы уже неслись, сломя голову, по дороге.
