Страница 1 из 7
Нублик (сказки)
Главное действующее лицо этой истории — небольшая светло-коричневая пятнистая собачка, которая может с полным правом утверждать, что ей принадлежит достающий до земли хвост.
Вот она. Спереди, сзади и сбоку.
— Гав-гав, — сказала собачка, познакомившись с пожарником Черноголовкиным, и так решительно завиляла хвостом, что напарник Черноголовкина, пожарник Белоземкин, не удержался от вопроса:
— Интересно, чего она хочет?
— Она хочет есть, — ответил Черноголовкин, давая понять, что он прекрасно знает собачий язык.
На этой картинке ты видишь пожарников Черноголовкина и Белоземкина. Тоже спереди, сзади и сбоку.
Ну, а поскольку их товарищи по подразделению и красная машина также играют в нашей истории не последнюю роль, то познакомься и с ними.
Познакомился? Прекрасно. Теперь можно приступить и к самой истории.
I. НЕЖДАННЫЙ ГОСТЬ
В одном из районов города, где движение было особенно оживленным, между двумя широкими улицами находилось пожарное депо. На втором и третьем этажах этого дома были помещения для пожарников, а на нижнем этаже, за дверьми, похожими на высокие ворота, стояли ярко-красные автомобили, готовые в любую минуту сорваться с места под рев сирен.
В тот день, с которого начинается наш рассказ, красные машины были в отъезде. Возможно, в каком-нибудь деревянном доме оставили без присмотра топящуюся печь — к сожалению, еще встречаются подобные вещи. А может быть, в каком-нибудь высотном здании забыли на столе включенный утюг — как это ни печально, но бывает и такое. Во всяком случае, где-то понадобилась помощь пожарных, теперь же они вернулись и принялись просушивать мокрые шланги.
Для просушки шлангов у пожарников в углу двора имелась специальная башня. Такие башни есть, как правило, во дворах всех пожарных депо, и те, кто думают, что эти башни — смотровые вышки, глубоко заблуждаются. Чтобы вода вытекла из длинных пожарных шлангов, их надо подвесить и лучше всего это делать в высоких башнях.
Пожарники Белоземкин и Черноголовкин только что развесили целую охапку шлангов и собирались сделать то же самое с остальными, как вдруг заметили небольшую собачку, которая лакала воду, набежавшую на цементный пол.
Пожарники уставились на собачку.
— Вроде бы такса, — сказал Черноголовкин, — но и не такса.
— Вроде бы гончая, — сказал Белоземкин, — но и не гончая.
Они оба были правы и не правы. У собачки действительно были короткие кривые лапы и сильный хвост таксы. Но у нее также была вытянутая морда, круглая голова и пятнистая шкура гончей.
— Кто она — это ее личное дело, — сказал Черноголовкин, — а мы давай-ка развесим оставшиеся шланги.
Они закончили почти одновременно — пожарники развешивать шланги, а собачка лакать. И вот тогда-то собачка подняла свою морду к пожарным и залаяла. Залаяла громко и звучно.
— Интересно, чего она хочет? — спросил Белоземкин.
— Она хочет есть, — ответил Черноголовкин и, без долгих разговоров, взял на руки собачку, которая снизу была как такса, а сверху как гончая.
На нижнем этаже пожарного депо находились не только машины. Здесь была и кухня. Именно к кухне и направился Черноголовкин.
Повар в белом халате возился со своими кастрюлями и сковородками. Увидев гостей, он прервал работу.
— Понимаешь, какое дело, — сказал Черноголовкин. — Попить мы уже попили. Но нам не мешало бы и слегка перекусить.
Хотя Черноголовкин говорил «мы» и «нам», повар сразу же понял, что перекусить не мешало бы собачке.
— Она кашу ест? — спросил повар.
— Гав! — ответила собачка.
— Говорит, что ест, — пояснил Черноголовкин.
— А молоко она пьет?
— Гав! — ответила собачка. И Черноголовкин подтвердил:
— Говорит, что пьет.
Повар наскреб со дна кастрюли каши. Затем налил из бутылки молока. И тут у него родился один вопрос.
— Интересно, как ее зовут? — спросил повар.
Черноголовкин почесал собачку за ухом.
— Послушай, песик! Дядя хочет знать, как тебя зовут.
— Гав! — сказала собачка. А Черноголовкин радостно сообщил:
— Говорит, что Нублик.
Больше вопросов у повара не было. Зато имелись вопросы у Белоземкина. Но он не спешил задавать их до тех пор, пока собачку не накормили и не вынесли снова во двор.
— Непонятно, — принялся теперь рассуждать Белоземкин. — Я не сомневаюсь, что какой-то там Черноголовкин понимает язык собак. Но как объяснить то, что в первый раз «гав» означало «хочу каши», затем «хочу молока» и наконец что собачку зовут Нублик? Если она гавкнет в четвертый раз, то что это будет означать?
И тут действительно, словно по заказу, раздался лай.
— Теперь это означает, что с какой стати Белокочкин здесь околачивается, когда ему пора чистить картошку, — объяснил Черноголовкин. И, покинув своего товарища, побежал вместе с собачкой к воротам.
Рядом с большими двустворчатыми воротами, через которые красные машины выезжали на улицу, была небольшая калитка. Черноголовкин распахнул калитку и опустил собачку на тротуар.
Собачка не спеша повернула голову и внимательно посмотрела на пожарного своими круглыми черными глазами.
— Вот так-то, Нублик — сказал Черноголовкин. — Теперь ты сыт и доволен. Ступай-ка домой. Там тебя наверняка заждались. Домой, Нублик! Домой!
Сказав это, Черноголовкин хотел закрыть калитку. Но едва скрипнули петли, как собачка, прошмыгнув между ног пожарника, помчалась назад на знакомый двор.
Черноголовкин обнаружил беглеца у башни, где они встретились в первый раз. Собака зарылась мордой в какую-то нору и так скребла лапами, что песок летел во все стороны.
— Это еще что такое? — спросил Черноголовкин. — Ты почему вернулась? Может быть, у тебя и нет дома?
— Гав! — сказала собачка, подняв морду. — Гав! Гав!
— Говорит, что нет, — пробормотал Черноголовкин.
— И ты решила остаться здесь?
— Тяв-тяв, — ответила собачка.
— Говорит, что так оно и есть, — пробормотал Черноголовкин.
Он сдвинул фуражку на затылок и задумался. Ему самому этот дом и этот двор очень нравились. И его совсем не удивило, что собачка хочет здесь остаться. Но подумала ли она как следует?
— Ведь у нас строгие порядки, — решил напугать ее Черноголовкин.
— Гав, — сказал Нублик, давая понять, что строгие порядки его не страшат.
— Каждый день учения…
— Гав, гав, гав! — восторженно залаял Нублик, запрыгав вокруг Черноголовкина.
— Тише ты! — замахал руками Черноголовкин. — Успокойся!
Но голос его звучал совсем не сердито. Даже могло показаться, что проделки собачки пришлись ему по душе. А Нублик, словно поняв это, заскакал еще веселее.
Когда пожарник Белоземкин кончил чистить картошку и решил пойти в комнату отдыха почитать свежие газеты, он, к своему великому удивлению, столкнулся на втором этаже со странной процессией. Впереди выступала пятнистая собачка с мордой гончей. Рядом, с услужливым видом, семенил низенький толстый пожарный, в котором Белоземкин узнал своего приятеля Черноголовкина. А за ними, ухмыляясь, шагали остальные бойцы первого пожарного подразделения.
Черноголовкин открывал двери.
— Здесь пожарники работают, — сообщил он на пороге помещения, в котором виднелись столярный верстак и сверлильный станок.
— Здесь пожарники отдыхают, — сказал он, открывая следующую дверь.
— А здесь, — произнес он под скрип третьей двери, — моют руки и лицо.
Собачка, которая была сверху как гончая, на каждое его слово кивала головой или помахивала хвостом. По всему было заметно, что всеобщее внимание собачке весьма по нраву. Один раз она даже негромко тявкнула, на что Черноголовкин поспешил заметить:
— Говорит, что в этой комнате пыль не вытерта.
Процессия добралась уже до третьего этажа, как вдруг по всему дому затрезвонил звонок. Звенело в коридоре, звенело в помещениях. А внизу во дворе звонок даже поднял в воздух стаю голубей. Нублик не видел, как открылись двустворчатые двери гаража. Он не видел, как из них выбежал человек в солдатской гимнастерке и распахнул ворота, ведущие на улицу. Зато он увидел, как сопровождавшие его пожарные метнулись к какому-то шкафу и исчезли в нем один за другим. Шкаф поглотил Черноголовкина и Белоземкина. Шкаф поглотил всех тех, кто еще секунду назад расхваливал и похлопывал собачку. Нублик не собирался отставать от своих новых друзей.
Тявкая, кинулся он за ними.
