Страница 1 из 12
Попался волчок на крючок (повесть)
История первая
ОПЕРАЦИЯ «КОЛОБОК»
Волк лежал в высокой траве, широко раскинув уставшие лапы, и глядел в небо. Там высоко-высоко щебетали птички. Ещё выше, где-то в космосе, неслись космические корабли. Дальше, и ежу понятно, там — бесконечность.
«Ну, хорошо. Птички, космос, бесконечность, с этим всё ясно. Но вот как бабушка Пелагея делает такие вкусные пирожки, совершенно не понятно.
Конечно, не в пирожках счастье, — думал Волк, — но счастье, когда они есть и их можно съесть». Такова была его волчья философия. Звенящую тишину утра нарушила своим жужжанием назойливая Муха. Выделывая фигуры высшего пилотажа, она настырно зудела Волку в самое ухо.
— Не всякий, с крыльями рождённый, высоко взлететь может, — пробормотал Волк, пытаясь от неё отмахнуться.
Не тут-то было!
— Зануда! Жигалка осенняя! — Он вскочил, размахивая лапами, как ветряная мельница, желая прихлопнуть ненавистницу.
Опять не вышло!
«Ну, что ж, придётся смириться с тем, чего не можешь изменить», — мысленно успокоил он себя и вновь улёгся на мягкую, влажную от росы траву.
Вдоволь нажужжавшись, Муха присела ему на нос передохнуть.
— А ты, лупоглазая, когда-нибудь пробовала Пела-геевы пирожки? — скосив на неё глаза, миролюбиво спросил Волк.
Муха долго скребла лапками свой хоботок и чистила крылышки. Потом, будто задумавшись, замерла. А через мгновение её как ветром сдуло. Улетела, так ничего и не ответив.
— Интересно, а где сейчас находятся мои любимые пирожки? — задумчиво прошептал Волк, провожая её взглядом.
Вдруг совсем низко над ним, на фоне неба, нависла собачья морда.
— В корзинке у бабушки Пелагеи, — тяжело дыша, сказала морда.
Это был его старый знакомый, пёс Дружок.
— Развалился здесь, с мухами лялякаешь, а она тебя в лазарете ждёт.
— Так чего же ты молчишь! — воскликнул Волк. Он вскочил как ошпаренный и помчался в лазарет.
— А я и не молчу… — едва успел промолвить ему вслед Дружок.
Бабушка Пелагея, закончив свои домашние дела, решила узнать, как Волк в лазарете справляется со своими обязанностями. К тому же надобно пополнить запасы лазаретной аптечки.
Приготовила она целебные настойки в бутылочках, йод, бинты и, конечно же, свои знаменитые на весь лес пирожки с разной начинкой. Дед Игнат порылся в чулане, нашёл там самодельную аккумуляторную «мигалку» от ёлочной гирлянды и протянул Пелагее:
— Отдай Волку, а то какая «скорая помощь» без «мигалки»?
Старый лесник во всём любил порядок, за что жена его и уважала. Как мудрая женщина, она никогда не перечила мужу. Потому-то в семье у них всё было ладно и складно.
Пелагея сложила всё в корзину и отправилась в лазарет. Пёс Дружок поплёлся за ней. Ему любопытно было узнать, что это такое — «лазарет».
Волка на месте не оказалось, и Пелагея попросила Дружка отыскать его. Старый охотник взял след и потрусил в лес на поиски хозяина лазарета.
Как только все бутылочки с настоями заняли свои места на полках, в лазарете появился запыхавшийся Волк. Запах любимых пирожков ударил ему в нос, да так, что он потерял дар речи. Волк молча смотрел то на улыбающуюся Пелагею, то на корзину с пирожками. Воцарилась мёртвая тишина.
И как раз в этот момент под окном раздался слабый жалобный стон:
— Помогите… Требуется «скорая помощь»… Помираю…
Волк не успел опомниться, как Пелагея нахлобучила ему на голову «мигалку» и на правах старшего врача скомандовала:
— «Скорая»! Быстро на вызов!
С воплем «Ва-у-у! Ва-у-у!» Волк мигом оказался во дворе.
Под окном стонала рыжая Лиса. Завидев Волка, она закатила глаза и затихла. Он схватил её в охапку и в два прыжка доставил в лазарет.
Лёжа на лавке возле печи, Лиса жалобно промямлила:
— Что-то у меня в животе ноет. Спасу нет. Пелагея, как специалист по уху, брюху, горлу и носу, прильнула своим ухом к Лисьему брюху. Внимательно прислушалась и воскликнула:
— Батюшки! Так это у тебя не что-то, а кто-то! И не ноет, а поёт!
Короче говоря, требуется хирургическое вмешательство, — обрадовался Волк и поклацал зубами, как парикмахер ножницами перед стрижкой.
— Только без этого! — строго сказала Пелагея. Тогда Волк резко хлопнул Лису по брюху кулаком.
Она и ойкнуть не успела, как из её пасти выскочило что-то круглое, чумазое и радостно запело:
Я Колобок, Колобок…
Такой встречи со знаменитым Колобком никто не ожидал. Волк, услыхав знакомую песенку, не поверил своим ушам:
— Неужели это тот самый Колобок?!
— Тот самый, тот самый, — сказала Пелагея и опустила Колобка в тазик с водой. Она отмыла от грязи несчастного узника, положила его на противень и засунула в печку сушиться.
Вскоре послышался счастливый голос разомлевшего в тепле Колобка:
Я от дедушки ушёл,
Я от бабушки ушёл,
А от тебя, Пелагея, никуда не уйду!
— Ну, это мы ещё посмотрим. — С этими словами, чистенького и румяненького, вынула Пелагея его из печки и положила на окошко остывать.
Лиса рот открыла от удивления:
— Неужели это тот самый чумазик, которого я проглотила с голодухи в лесу?
— Тот самый, тот самый, — подтвердила и на этот раз Пелагея. — Он от многих ушёл, весь в пыли извалялся, а ты его, немытого, прямо в пасть. Вот тебе и вся история болезни.
Остывает себе Колобок, а Волк рядом, на всякий случай. Мало ли что эта круглая, румяная башка снова придумает? Ищи его потом, свищи.
Вдруг, откуда ни возьмись, маленький Комарик, и под глазом у него синенький фонарик:
Пережил я страшный миг:
Налетел на грузовик,
Чуть без глаза не остался,
Еле к вам сюда добрался!
Волк — сразу его на операционный стол.
— Будем, — говорит, — холодную ложку к синяку прикладывать, чтобы шишка не выросла.
Взял столовую ложку, бац — и приложил. Немного подержал, поднял, а Комарика не видать.
— Надо же, улетел. От врача дал стрекача. Ведь простая операция, а он испугался. И чего это некоторые больные врачей боятся? Не доверяют, видать, — вздохнул Волк и снова присел у окошка.
— Такова ваша доля, доктор, — посочувствовал ему Колобок.
— Ты уж молчи, твоя доля, что ли, лучше? — облизнувшись, ответил Волк.
