Страница 3 из 5
КАК ХОМА СВОЮ ТЕНЬ ОБОГНАЛ
Решил как-то вечером Хома ноги размять. Вышел из норы. Луна.
И всё кругом тени отбрасывает.
Даже трава.
Даже Муравьи, домой опоздавшие.
Даже Мошки — летят, а под ними по земле крошечные, как булавочный укол, тени бегут.
А самая большая тень — от заснувшего на поле трактора. Она все маленькие тени накрыла. Летел над полем Филин-полуночник, тенью своей крылатой любовался, глазищами сверкал. А как мимо трактора пролетел, с горя заухал, тень потерял.
Стоит Хома, тенью своей любуется! Упитанная такая. Плечи! И ростом вышла!
— Хорошая тень, — сказал Хома. — Пробегусь-ка я с ней шагов пять наперегонки. И хватит. И спать. Побежал Хома, вслух шаги считает:
— Раз… два… три, — не может свою тень догнать. — Четыре… пять.
Остановился Хома. Смотрит на свою тень и головой сокрушённо качает.
И тень в ответ головой качает, передразнивает. Обогнала и рада.
Обидно ему. Чужую не догнал бы, это пусть, ладно. А свою — очень обидно.
«Ведь не какая-то, а своя, родная, — размышляет. — Ну, бегаешь хорошо, сам вижу. Моя тень и не может бегать плохо. Но поддаться же можно, хоть чуть отстать, а не мчаться сломя голову вперёд?»
— Ну, ладно! — рассердился Хома. — Не хочешь добром? Я тебя сейчас так загоняю, три дня не встанешь! Или четыре.
И как припустился по полю!
А тень — впереди и впереди.
Хома и путь нарочно поухабистей выбрал, а ей хоть бы хны! Ни разу не споткнулась, через все кочки прыгает!..
— Нетушки, — сказал он сам себе. — Бегай тут за ней, гоняйся… Заведёт ещё, назад не вернёшься. Пусть сама бегает, а я — домой.
И на бегу поворачивать начал.
Видит, тень свой бег замедлила и постепенно за ним потянулась.
Хотел Хома поднажать, да сил нет. Сел.
И тень позади села. Ей, видно, тоже не сладко. Устала. Бока так и ходят.
Отдышался немного Хома. Встал.
Потихоньку домой зашагал. А сам оглядывается.
Тень за ним послушно плетётся.
Длинная. Тощая. Похудела. Спотыкается…
— То-то же! — крикнул ей Хома. — Что, не видно тебе ничего? Заслонил дорогу? А каково мне было за тобой гоняться и всё время под ноги смотреть?! Попробуй теперь догони!
И помчался.
Больше он с ней говорить не стал. Дыханье берёг. И назад пореже оглядывался. Драгоценные секунды терять? Как же!..
Не смогла его тень догнать, как ни старалась. А тут ещё Луна за тучу скрылась. Прибежал Хома к норе, оглянулся. Тени нет. Отстала где-то.
— Ага! — вскричал Хома. — Наша взяла! А потом забеспокоился, стал «ау» кричать. Не отзывается. Совсем потерялась. Пошёл Хома Суслика будить, чтоб вместе тень поискать.
Суслик, конечно, спал! И свистел носом во сне.
— Вставай, лежебока!
— А?.. Чего? — вскочил Суслик.
Только хотел Хома ему обо всём рассказать, снова Луна появилась, в нору заглянула.
И тень к ногам Хомы пристроилась.
Тут только догадался он: отстала тень, потом темно стало, вот и спутала она его нору с норой Суслика.
— Так и ходи сзади, — пригрозил ей Хома. — Будешь знать!
КАК ХОМА КЛЕТКУ НАШEЛ
А так — взял и нашёл.
Возле этого омута, где они с лучшим другом Сусликом рыбу ловили.
Клетка у берега из воды торчала. Возможно, её течением принесло. Возможно, она где-то с воза упала.
Вытащил её Хома.
Отличная клетка. В ней не иначе Орла держали. Большая, просторная. Два шага влево, два — вправо. С дверцей.
Влез в неё Хома, дверцу закрыл. Замечательно! Живи сколько влезет. И никого бояться не надо. Ни Коршуна, ни Лисы, ни Волка, если он вдруг объявится.
Просунул Хома ноги сквозь прутья, приподнял немного клетку и пошёл. Гуляет.
В рощу зашёл, нарядом своим похвастаться.
Лиса его как увидела — с ней припадок случился.
Старина ёж большой завистью позавидовал. Еще бы, лучше всяких иголок защита!
Птицы отовсюду поналетели, зверьки понабежали! Ох да ах! Ахи, охи! Шмыг, шмыг, шмыг! И вздохи, вздохи!
— Это что! — гордился Хома. — Я ещё в разные цвета её покрашу.
— Везёт же! — прошептал Заяц-толстун.
Очень Хоме эта клетка полюбилась.
Он даже свою нору так приспособил, что вместе с клеткой туда залезал и спать ложился. А на ночь дверцу закрывал. Никому не войти! А утром и из норы выходил вместе с клеткой.
Слава о нём по всем окрестностям катилась!
Виданное ли это дело! Какой-то хомяк, а куда хочет ходит, что хочет делает, и ничего с ним сделать нельзя.
До того осмелел, всюду свой нос суёт, вмешивается. Лису прямо в глаза слепой обозвал — никакого сладу!..
Совы очкастые и филины лупоглазые стаями по ночам слетались. Сядут вокруг норы и глазами хлопают. Видит око, да клюв неймёт.
Собрались они раз на совет.
Что ж это такое?! Ишь вздумал! Что, если все хомяки, суслики, зайцы, птахи и мыши малые начнут клетки носить! Конец тогда. Хоть в воду.
Стали совы и филины Хому уговаривать клетку продать.
А он ни в какую!
— Она мне, — говорит, — дороже жизни. Жизнь нынче дорога. Очень.
А какой-то чужой Филин, не из рощи, крик поднял:
— Это моя клетка! Я в ней в тепле сидел! Меня три раза в день кормили!
Она с воза упала, дверца открылась, а я, глупый, и вылетел!
— Так тебе и надо, — заметил Хома, — не вылетай раньше времени.
Жил бы себе Хома припеваючи в клетке всю жизнь, да ребята отняли. Они ещё маленькие, они не понимали, что Хоме клетка ой как нужна.
Шёл он однажды через поле, слышит крик:
— Клетка идёт! Где? Где?.. Вон-вон! Сама идёт, на ногах!
Оглянулся Хома, мальчишки к нему бегут. Он — от них. Но с клеткой побегай, тяжело всё же. А мальчишки всё ближе. Открыл Хома дверцу и дал дёру.
Так Хома клетки лишился. А новую, как ни искал, не находил. Такое не часто случается.
— Уж если тебе так повезло с клеткой, — сказал ему лучший друг Суслик, — сидел бы в норе и не высовывался. Сам виноват!
КАК ХОМА КУДА-ТО ХОДИЛ
Однажды под вечер Хоме вдруг стало очень грустно.
Ему стало очень жаль себя почему-то. Так жаль, хоть плачь.
Бывает, правда?..
Вышел Хома из норы и пошёл куда-то. Идёт Хома, не разбирая дороги.
Встретился в поле лучший друг Суслик.
— Ты куда, Хома?
— Куда-то, — ответил Хома. И пошёл дальше.
— Это далеко, наверное, — забеспокоился Суслик. — Стемнеет скоро. Не
ходи. Не послушался его Хома. Встретился в роще Заяц-толстун.
— Ты куда? — спросил. — Куда глаза глядят?
— Нет, — ответил Хома. — Просто куда-то.
— На ночь глядя? — неодобрительно сказал Заяц. — Вернись домой. Утром
пойдёшь. Но Хома и его не послушался. Встретился возле ручья старина ‚ж.
— Хома, ты куда? — встревожился он.
— Куда-то, — ответил Хома.
— А ты хорошо знаешь дорогу? — испугался за Хому старина ‚ж.
— Совсем не знаю, — сказал Хома.
— А куда ж ты идёшь? Ночь на носу. Вернись!
— Решил пойти куда-то, иду!
Кто его только не останавливал, кто ему только не сочувствовал, кто ему
только добра не желал! И щёголь Зимородок, и доктор Дятел, и Барсук озабоченный. И даже подслеповатая старуха Лиса. Она огорчалась, что из их мест такой жирный хомяк куда-то уходит.
Кулик его по пути к себе зазывал, своё болото хвалил:
— Там дальше нет ничего!
А Хома шагал и шагал напрямик куда-то.
Может, в леса дремучие, бескрайние. Может, далеко, в далёкую даль. Может, ещё куда-то.
Темнеть стало…
Шёл Хома мимо сарая на краю деревни. Курица-хохлатка его увидала.
— Куда, куда, куда, куда? — заголосила она.
Остановился Хома, сомневаться стал.
«А может, мне и правда домой вернуться? — подумал. — Никто не советует
куда-то идти. Что я, умнее всех! Утречком выйду и наверстаю, а?»
— Идти или не идти? — крикнул Хома в темноту.
С луга у реки Коростель откликнулся:
— Спать пора, спать пора!
И повернул Хома обратно. Вернулся в свою нору и спать лёг. А утром никуда не пошёл.
