Страница 11 из 14
Сурикаты-сумасброды. Невероятно смешные приключения в пустыне (сказка)
Глава четырнадцатая
Кобре совсем не понравилось, что её обеспокоили.
— С-с-стоять с-с-с-смирно! — прошипела она. — Я здес-с-с-сь хосяйка!
— Ничего подобного, госпожа, вы тут не больше чем временный жилец, — возмутился дядюшка Кураж. — Эту нору рыл я, вот этими самыми лапами, правда, давно. А теперь я с малышами хочу расположиться на отдых. Поэтому будьте так любезны убраться восвояси и поищите себе другое пристанище!
— Не с-с-с-сметь грубить, не то как ужалю! — предупредила кобра. Её головка показалась из норы, и блестящие злые глазки оглядели непрошеных гостей. Она грозно раздула чёрный капюшон в красных пятнышках и закачалась взад-вперёд, примериваясь к броску. Дядюшка Кураж заметил, что щёки у кобры раздуты от запаса яда. Судя по запаху, перед ними была не просто кобра, а зебровая кобра. Она не спешила нападать и даже не соизволила выползти из норы полностью, не то сурикаты увидели бы её серый живот в блестящую полоску.
— Скорпионий танец! — тихо, но внятно скомандовал дядюшка Кураж младшим сурикатам. — Кобры плохо слышат, но у них отличное зрение. — Он повернул голову так, чтобы здоровым глазом видеть врага. — Не останавливайтесь, кобры очень проворны, и вы должны быть проворнее! Змею в банке помните? Эта кобра тоже плюётся очень далеко. Берегите глаза! Хвостик, а ты сделай вот что…
Кобра зашипела, точно ветер по песку. Она почуяла, что сурикаты затевают какую-то хитрость, приоткрыла пасть, будто капкан, и качнулась в сторону Хвостика, подтанцевавшего ближе всех. Но Хвостик ловко уклонился.
«Испугался, — самодовольно решила кобра. — Это хорошо».
К кобре подскочила малышка сурикат, обмотанная чем-то пёстрым, и змея плюнула в неё ядом. Но Яя крутанулась не хуже балерины на сцене, и ядовитый плевок пролетел мимо.
— Молодчина Яя! — воскликнул дядюшка. — Очень грациозно! Браво!
Кобра снова раздула капюшон, но сурикаты попятились, и змее пришлось выползти из норы. Здесь, на пороге, кобре было тесно и не удавалось как следует развернуться. До чего же её бесила победоносная ухмылка на физиономии одноглазого старика суриката!
— Ч-ч-что это? — Змея дёрнулась от неожиданности. — Кто там подкралс-с-с-ся?
— Вас, кажется, укусили? — сочувственно осведомился дядюшка Кураж. — Ай-ай-ай, какая незадача!
Он прекрасно знал, кто и куда укусил кобру. Хвостик потихоньку обошёл змею и вцепился острыми зубками ей в спину. Дядюшка помнил, что в норе имеется боковой вход, и Хвостик совершил обходной манёвр этим путём.
Отступать кобре было некуда, и ей ничего не оставалось, как ринуться вперёд. Ядовитые зубы метили в дядюшку, но тот знал змеиные уловки и успел отпрыгнуть, размахивая своим камуфляжным шарфиком.
— Танцуй! — заверещала Яя. — Я хочу ещё сплясать! Яя хочет плясать!
В глазах у кобры зарябило от всех этих прыжков. Ей показалось, что сурикатов не четверо, а четырнадцать. Кобра метнулась в сторону Яи и полностью выползла из норы. Сурикаты видели её полосатый, как у зебры, живот.
Хвостик между тем не размыкал зубов и вцепился в кобру мёртвой хваткой.
— Юп-юп-юп! — вскричал Крошка Чудик.
Кобра увидела другую кобру в его чёрных плоских глазах и так рассвирепела, что кинулась на малыша. И непременно цапнула бы его, но дядюшка Кураж совершил великолепный бросок и вовремя отпихнул нерасторопного Крошку в сторону.
Хвостика мотало по воздуху вместе с кончиком кобриного хвоста — змея пыталась стряхнуть врага, но зубов сурикатик не размыкал. Наконец он улучил момент и ловко спрыгнул кобре на загривок, точь-в-точь всадник-ковбой, объезжающий дикого коня. Держась одной лапкой за кобру, Хвостик сдавил другой свою верную ящерицу, и её пронзительный писк напугал змею. А Хвостик придумал новую хитрость: он закрыл кобре глаза её же раздутым капюшоном, ещё разок куснул её в загривок и спрыгнул наземь.
Испуганная и разгневанная, змея сдалась: с громким яростным шипением она уползла в темноту, подальше от норы.
Глава пятнадцатая
Сурикаты шли по высохшему руслу реки. А такое русло обычно приводит к другому руслу, и снова, и снова. Они шли и шли, и им уже казалось, будто никогда ничего не было на свете, кроме сухой пыльной дороги.
Но русло наконец-то вывело их на твёрдую тропу, тянувшуюся между песчаных холмов. О счастье! Какая она была твёрдая, какая ровная! По твёрдой серой поверхности розовый слон катился на своих кругляшах бойко и весело. А они-то опасались, что придётся снова волочить его и вязнуть в песке!
— Уже почти добрались! — бодро объявил дядюшка Кураж. — Эту дорогу проложили сами Болтуны, видите, какая она широкая и ровная? Они нарочно утрамбовали её, чтобы шурум-бурумы легче катались. Иногда эти дороги бесконечны, но чаще всего они приводят в поселения Болтунов. Так что держите ушки на макушке! — Он потрепал Крошку Чудика по голове. — И будьте осторожны — по этой дороге носятся шурум-бурумы, а они проворнее любой антилопы или леопарда. Помню, в Дни моей Былой Славы бродил я…
Дядюшка не договорил — голос его потонул в оглушительном грохоте. Компания повернулась и увидела облако пыли, которое показалось на гребне холма и стремительно неслось по дороге прямо к ним.
— Спасайся кто может! С дороги, скорее с дороги! — завопил во всю глотку дядюшка Кураж.
В панике сурикаты толкали, и пихали, и дёргали розовую скорлупу в разные стороны. Скорлупа гремела и раскачивалась. Бум! Она рухнула на бок.
— Поднимайте! Иначе её раздавит шурум-бурумом! — кричал дядюшка.
Малышам страх как хотелось кинуться врассыпную и попрятаться в кустах на обочине, но они твёрдо помнили, что сурикаты друг друга в беде не бросают. Поэтому они сбились в кучку и на дрожащих лапках побежали к дядюшке.
— Мы идём! — кричали они. — Сейчас поможем!
И вот малыши уже подпирают розового слона спинками и, кряхтя, пытаются его поднять. Ну и тяжеленная скорлупа! Везти её по песку — и то было легче, чем поднимать.
— Не поддаётся! — пропыхтел Хвостик.
— Она ужасно тяжёлая! — пожаловалась Яя.
Обежав скорлупу кругом, она обнаружила, что под самым боком у неё лежит продолговатый камень. Яя попыталась вцепиться в него коготками и оттащить в сторону, но куда там — камень был с неё величиной.
— Тут камень! Мешает! — пискнула она.
На помощь сестрёнке подоспел Хвостик. Вдвоём они отпихнули камень с дороги, и дядюшке с Крошкой удалось поднять скорлупу.
— Покатилась! — обрадованно сообщил Крошка.
Но грозный грохот и облако пыли были уже совсем близко. Сурикаты едва не оглохли. Казалось, все львы, и слоны, и антилопы Калахари мчатся на них, топая во всю мочь.
О счастье, упрямая скорлупа медленно, но верно двигалась к обочине. Хвостик и Яя тащили её за ремень, а дядюшка и Крошка толкали со всей силы. Внезапно скорлупа покатилась быстрее, ещё быстрее, подпрыгнула на каком-то бугре, перевалилась через обочину и, увлекаемая собственной тяжестью, рухнула с откоса.
Яя и Хвостик едва успели отскочить под куст, не то розовый слон придавил бы их. Слон врезался в соседний куст и замер. А дядюшка Кураж в изнеможении плюхнулся прямо посреди дороги. У него не было даже сил подняться, не то что добежать до обочины.
— Вставай! — испуганно крикнул Крошка Чудик, дёргая дядюшку за рюкзак.
Ревущее пыльное облако неумолимо надвигалось.
— Мне не встать, — пропыхтел дядюшка Кураж. — Сил нет. Бросай меня, беги!
Крошка повернулся и впервые в жизни увидел шурум-бурум. Он успел ещё подумать, что, наверное, видит шурум-бурум в последний раз в жизни. Шурум-бурум сверкал горящими жёлтыми глазищами, скалил серебряную пасть и размерами превосходил даже страшного носорога.
— Беги! — просипел дядюшка и зажмурился.
«Вот и всё, — подумал он. — Жизнь у меня получилась богатая, насыщенная, всякое в ней было, и хорошее, и плохое. Малыши — умницы, дальше они справятся без меня. Чему мог, я их научил. Вот и всё, главное теперь — умереть быстро».
Старый немощный сурикат попытался свернуться в клубочек и зажать уши.
Вдруг дядюшка почувствовал, что кто-то ухватил его зубами за шкирку и бесцеремонно тащит, но не к обочине, а на середину дороги.
Шакал? Лисица-фёнек? Обессиленный дядюшка попробовал вырваться, но тщетно.
— Я фебя не фущу! — раздался у него над ухом знакомый голос Крошки Чудика. Он-то и тащил дядюшку за загривок! И откуда только у малыша силы взялись?
— Не туда тащишь, дурень! Пусти! Спасайся сам! — твердил дядюшка, но тщетно.
Голос его потонул в грохоте и вое.
На них с Крошкой налетел шурум-бурум.
Глава шестнадцатая
Грохот шурум-бурума давно затих вдали, а Хвостик и Яя всё ещё безутешно рыдали под кустом на обочине.
— Дядюшка! Крошка! — скулила Яя. — Как я без вас буду? Яя без вас пропадёт!
— И я пропаду! — прохлюпал Хвостик.
— Братец, сходи погляди, что с ними сталось. Яя боится, — попросила Яя.
Когда-то давно Яя видела мёртвого дикобраза, раздавленного на дороге, — такого жалкого, сплющенного, наверно тоже жертву безжалостного шурум-бурума.
— Не пойду! — заупрямился Хвостик. — Не хочу на них смотреть… на таких. Боюсь! — Он вцепился сестрёнке в лапу. — Или уж давай вместе пойдём. Всё-таки вдвоём не так страшно.
Брат и сестра с трудом выбрались из колючего куста, едва не оставив на шипах клочки своих шубок. Оба двинулись к шоссе, зажмурившись от ужаса. От волнения Хвостик даже позабыл о девизе сурикатов: «Хочешь жить — держи ушки на макушке» — и не проверил, нет ли поблизости врагов. Почувствовав под лапками твёрдую поверхность дороги, Хвостик всё-таки открыл глаза и…
О радость! О диво! Каким-то чудом добрый старый дядюшка Кураж уцелел, и Крошка тоже! Они сидели на противоположной обочине, и Крошка старательно обмахивал дядюшку шлемом.
А больше Хвостик ничего увидеть не успел, потому что не осмотрелся в поисках врага и поплатился за свою неосторожность. Огромная тень беззвучно упала на него с ясного синего неба.
То был Свирепый Сыч.
К счастью, Яя успела разожмуриться и увернуться от хищной птицы. Малышка пронзительно заверещала, сшибла Хвостика наземь и утащила обратно под куст. Там они завопили от ужаса уже вдвоём, опасаясь, что в любое мгновение Свирепый Сыч доберётся до них и унесёт ввысь, терзая острыми когтями и крючковатым клювом.
С дороги донеслись ещё чьи-то крики ужаса и довольное уханье Сыча. Затем настала угрожающая тишина. И вдруг Крошка Чудик звонко крикнул:
— На тебе, гад летучий! Получай!
Что-то глухо шмякнулось, а через секунду Яя и Хвостик с удивлением увидели, как Свирепый Сыч с разгневанным клёкотом пытается оторваться от земли, сверкая жёлтыми злющими глазищами.
Сыч кренился то на один бок, то на другой, но взлететь никак не мог. Перья с него так и сыпались. Похоже, кто-то задал врагу настоящую взбучку!
Но что это? Кто у Сыча в когтях?! Неужели Крошка? Или дядюшка? Что же с ним будет?
Сыч оттолкнулся от земли и начал набирать высоту.
Хвостик понял: сейчас случится нечто ужасное. И он поспешно закрыл сестрёнке глаза лапками.
Клёкоча и бранясь, Сыч всё кружил на месте, но наконец разогнался и улепетнул ввысь.
Хвостик и Яя не знали, что предпринять. Если Свирепый Сыч унёс Крошку, они никогда больше не увидят братца.
— Побереги-и-ись! — завопил кто-то с неба.
