Страница 2 из 12
Три весёлых зайца (сказка)
ПУШОК
Подрос Рваный Бок и почувствовал в себе силу. И захотелось ему испытать, сколь она велика. Идёт он по роще и думает: «Кому бы мне бока намять?»
Смотрит, шагает ему навстречу зайчишка. Глаза врозь, хвостик задиристо кверху поднят. И сам с виду такой неказистый, что, кажется, дай ему один раз покрепче — и дух из него вон.
Поравнялись зайцы, глянули мельком друг на друга и пошли каждый своей дорогой. Отошёл немного Рваный Бок и думает:
«А почему бы не нагнать ему страху в пятки, не поучить уму-разуму?»
Забежал худенькому зайцу наперёд, встал перед ним, спрашивает:
— Ты поч-чему не здороваешься?
И лапкой в грудь толкнул.
А худенький заяц сощурил левый глаз, схватил Рваного Бока за плечи, чик правой ногой — и Рваный Бок на лопатках.
Вскочил он тут же и говорит:
— Так-то и я поборю, а вот давай крест-накрест возьмёмся.
— Давай.
Сощурил худенький заяц правый глаз, обхватил Рваного Бока крест-накрест, прижал к животу. Рваный Бок охнул. Под левой лопаткой у него что-то хрустнуло. Лапки разжались. А худенький заяц скрипнул зубами, чик левой ногой — и Рваный Бок опять на лопатках.
Вскочил он, сконфуженный, отряхивается, говорит:
— Я бы тебя поборол, да сам подсёкся. А вообще-то ты молодец. Но и я сильный. У меня дед ловким был. Никто против него устоять не мог, все падали. Тебя как зовут?
— Пушок.
— А я Рваный Бок. Видал? — и показал зажившие царапины на боку. — Это меня медведь Спиридон из берлоги вышвырнул. Ты где живёшь?
— У Маньяшина кургана.
— А я здесь, недалеко. Сосну с кривым сучком знаешь?
— Это возле которой черепаха Кири-Бум по средам сказки рассказывает? Знаю.
— Так вот, в сторонке от неё ёлочка растёт. Там. Хочешь, пойдём ко мне. Сегодня ты моим гостем будешь, а завтра я твоим. Так и будем в гости друг к другу ходить, а?
— Пойдём, — согласился Пушок.
И зайцы весело поскакали к сосне с кривым сучком.
КЛЮЧИК ОТ СЕРДЦА
Подружился Рваный Бок с Пушком, и стали они частенько вместе бывать. Вместе на полянках паслись, вместе бегали поглядеть, что на колхозных огородах растёт, вместе по роще гуляли.
Один раз идут они по просеке, смотрят — Енот сидит под липкой и слёзы по щекам лапой размазывает. Спросил у него Пушок:
— Ты что носом хлюпаешь?
— Медведь Тяжёлая Лапа обидел. Я кувшинку из речки достал, а он отнял, к себе унёс.
— Ах он кряхтун, лиходей! — заругался Пушок. — Это что же он, сам себе достать не может? На силу надеется? Идём, я тебе помогу.
Но Енот и лапами замахал:
— Какой из тебя помощник… Маленький ты. Тебя чтобы увидеть, и то наклоняться надо. Куда тебе с медведем бороться.
— А меня не видеть — слышать надо. Идём.
— Нет. Я уж с волком ходил. А медведь на него так рявкнул, что волк и хвост поджал.
— Ах он горлодёр! На рык надеется. Ну, я ему покажу. Идём, у меня ключик от сердца есть.
— Оно у него медвежье.
— У меня и от медвежьего есть. Идём.
— Нет, не пойду, — отказался Енот и в куст вдвинулся: свяжешься с этими зайцами, беды потом не оберёшься. — Я лучше другую кувшинку достану.
— Зачем другую? Свою сейчас от медведя получишь. Жди нас здесь. Идём, Рваный Бок, надо помочь Еноту. И вообще нуждающимся помогать надо.
Неподалёку от берлоги Пушок сказал другу:
— Спрячься, я один с ним поговорю.
И крикнул:
— Эй, дома ли хозяин?
— Чего тебе? — высунул медведь Тяжёлая Лапа голову из окна.
— Говорят, ты Енота обидел. Он кувшинку себе из речки достал, а ты отнял. Правда, что ль?
— А тебе-то какое дело? Шёл, сопел, ну и иди, дальше сопи.
— Мне-то вроде и никакого, да тебя жалко. Он, Енот-то, говорит: «Пойду сейчас по роще и всем расскажу, что у меня медведь Тяжёлая Лапа кувшинку отнял». А я ему и говорю: стой, погоди. Зачем же ты его так позорить будешь? Ведь ему потом нигде появиться нельзя будет. Как только увидит кто, так и скажет сейчас же: «Вот он, медведь-то, что кувшинку у Енота отнял».
Задумался медведь Тяжёлая Лапа. А что? И в самом деле стыдно будет по роще ходить. Смеяться будут: на кувшинку польстился. Поглядел исподлобья на зайца, спросил:
— Неужто рассказывать хочет?
— Ну!.. Я сначала не поверил, а потом вижу — такой расскажет. Вот, думаю, беда какая. Надо, думаю, спасать медведя Тяжёлая Лапа. Неужели он настолько оплошал, что на чужое зариться начал? Стой, говорю, погоди, Енот. Тут что-то не так, разобраться надо. А он как начал кричать: «Да он всегда такой — на чужое падкий».
Поёжился медведь, пошевелил плечами.
— Ишь, проворный какой обзываться.
— Вот и я ему говорю: «Погоди, Енот, не спеши. Не мог тебя медведь Тяжёлая Лапа всерьёз обидеть. Нужна ему твоя кувшинка, чтобы он из-за неё позорился… Он, гляди, просто пошутил».
Обрадовался медведь заячьей петельке, ухватился за неё.
— Ну конечно, пошутил я, а он уж и сразу — по роще пойду. Какой… шуток не понимает.
— Вот и я ему говорю: «Погоди, Енот, хорошего медведя оговаривать. Вот сбегаю я к нему, если не шутит он, иди тогда по роще, говори всем, как он обидел тебя, пусть все знают».
— Нет, нет, пошутил я.
— Ну, вот и добро. Давай тогда кувшинку, я ему отнесу.
И заскрёб медведь пятернёй в затылке: не хотелось отдавать кувшинку Еноту — разве он для того её брал, чтобы отдать? Но и обидчиком прослыть не хотелось. Отдал.
Увидел Енот — несут зайцы кувшинку. Удивился:
— Как это он отдал её?
— Так я же тебе сказал, — улыбнулся Пушок, — что есть у меня ключик от сердца. Словом зовут его, ключик мой. К каждому сердцу его подобрать можно. Сказал тебе его, а ты и задумался. И отмягчело твоё сердце, отомкнулось… Бери, ешь свою кувшинку. Да впредь расторопнее будь, не попадайся с кувшинками-то на глаза медведям.
По тропинке к Бобровой запруде черепаха Кири-Бум ползла. Спросила:
— О каком это вы ключике здесь речь ведёте?
Рассказал ей Енот. И в следующую среду поведала черепаха Кири-Бум у сосны с кривым сучком о зайце Пушке, который сумел отомкнуть жёсткое сердце медведя Тяжёлая Лапа и помочь Еноту. Слушал её и Рваный Бок и сиял от гордости: какого друга он себе нашёл! О нём даже сказки рассказывают.
