Страница 33 из 36
Незнайка на Луне (роман-сказка)
Глава тридцать третья. Пончик перевоспитывается
С тех пор как Пончик стал работать крутильщиком на чертовом колесе, его характер сильно переменился. Раньше он жил без всяких забот: ел да пил, а в свободное от еды время слонялся по набережной и вертелся на чертовом колесе или морском параболоиде, не задаваясь мыслью о том, какая сила приводит все эти механизмы в движение. Но теперь он на собственном опыте убедился, что никакое чертово колесо само по себе вертеться не будет, если его не начнут вертеть коротышки.
Как уже говорилось, каждое чертово колесо представляло собой круг или диск, насаженный на вертикальную ось. Этот диск устанавливался на огромной круглой лохани, плавающей неподалеку от побережья и закрепленной на якорях. Лохань, прикрытая сверху диском, погружалась больше чем наполовину в воду, так что ее почти и видно-то не было. Со стороны казалось, что огромнейший деревянный диск как бы сам собой крутится над водой.
Обычно внутри лохани помещались двое крутильщиков. Целыми днями они шагали по дну этой круглой посудины, изо всех сил нажимая руками на рычаги, соединенные с осью, и приводя тем самым во вращение ось вместе с укрепленным на ней диском. Нетрудно представить себе, какая это была тяжелая и изнурительная работа.
Внутри лохани было и темно, и тесно, и сыро, и до такой степени душно, что пот с бедных крутильщиков катился ручьями. Они стаскивали с себя всю одежду и работали в одних трусиках, но даже это не приносило им облегчения. Вода, проникавшая сквозь щели в досках, заливала лоханку. Крутильщикам то и дело приходилось откачивать воду насосом, если же они не успевали это сделать, то работали по колено в холодной воде, что самым зловредным образом отзывалось на их здоровье. Они постоянно кашляли и чихали, болели суставным ревматизмом, катаром верхних дыхательных путей, гриппом и даже воспалением легких.
Пончик до такой степени уставал на работе, что, придя домой, растягивался на койке и вставал только для того, чтобы чего-нибудь пожевать. Даже еда не доставляла ему прежнего удовольствия. Теперь единственным для него наслаждением было отправиться в выходной день на берег и самому повертеться на каком-нибудь чертовом колесе, параболоиде или хотя бы на водяной колбасе.
– Вот и чудесно! – со злорадной усмешкой бормотал он. – Целую неделю я вертел разных бездельников, а теперь пусть другие бездельники повертят меня!
Через некоторое время он, однако, заметил, что все меньше испытывает радости от верчения на колесе. Всякое удовольствие отравляла мысль о том, что, пока он вертится, кто-то другой принужден вращать колесо, выбиваясь из последних сил и задыхаясь от недостатка воздуха в мрачной, сырой лоханке. Наконец эта мысль сделалась до такой степени противна ему, что он и вовсе перестал вертеться на чертовом колесе.
Теперь у Пончика осталась одна отрада: поболтать о том о сем с крутильщиком Пискариком, с которым он работал в одной лоханке. Этот Пискарик вначале презирал Пончика за его привычку вертеться на колесе. Он говорил, что это занятие годится лишь для богатых бездельников, которые не знают, куда им девать время и деньги, простому же, нормальному коротышке стыдно тратить с таким трудом заработанные денежки на пустое баловство. Увидев, что Пончик не увлекается больше этим пустячным делом, Пискарик перестал посмеиваться над ним. Теперь он беседовал с Пончиком на серьезные темы, не отделываясь одними шуточками, и давал ему иногда почитать интересную книжку или газету.
Однажды, когда они возвращались вместе с работы, Пискарик сказал:
– Ты, я вижу, коротышка хороший, и тебе можно доверить секрет. У нас здесь есть тайное общество. Называется Общество свободных крутильщиков. Если хочешь, я могу записать и тебя. Мы время от времени собираемся, беседуем о жизни, покупаем в складчину хорошие книги, вместе подписываемся на газету. Одному, знаешь, трудно потратиться на газету, вместе же гораздо легче. Мы хотим, чтобы все крутильщики сделались образованней и умней.
– А что вы будете делать, когда сделаетесь умней? – спросил Пончик.
– Начнем бороться с хозяевами всех этих чертовых колес, колбас и параболоидов. Первым делом будем добиваться, чтоб хозяева сократили рабочий день. Ведь все мы очень утомляемся и постоянно болеем, оттого что нам от зари до зари приходится вертеться в сырых лоханках и дышать спертым воздухом.
– Как же заставить хозяев сократить день?
– Сейчас сделать это, конечно, трудно, потому что нас еще очень мало. Но погоди, со временем нас станет больше, тогда мы придем к хозяевам и скажем, что не будем работать на них, пока рабочий день не станет короче. Объявим забастовку. А впоследствии и совсем прогоним хозяев и станем свободными по-настоящему.
– Что ж, это мне нравится, – ответил Пончик.
И он решил стать членом Общества свободных крутильщиков. Пискарик познакомил его с крутильщиками Лещиком, Сомиком и Судачком, которые тоже были членами этого общества. В свободное от работы время они собирались вместе, беседовали о разных вещах, читали интересные книги, газеты и даже мечтали поднакопить денег и купить сообща телевизор.
В то время в газетах часто печатались сообщения о забастовке на скуперфильдовской макаронной фабрике. Свободных крутильщиков очень интересовало, чем кончится борьба рабочих с богачом Скуперфильдом. Вскоре, однако, газеты стали печатать сообщения о прибытии на Луну космического корабля и о том, что прибывшие с далекой Земли космонавты начали раздавать лунатикам семена гигантских растений.
Как только Пончик узнал о прибытии космонавтов, он сразу сообразил, что это прилетел Знайка со своими друзьями. Он тут же хотел поехать в Фантомас и отправиться на поиски космического корабля, который приземлился, как стало известно, в окрестностях этого города. Но потом Пончик подумал, что ему, пожалуй, достанется от Знайки за то, что он улетел с Незнайкой на ракете без спросу и подвел остальных коротышек, которые тоже собирались в полет. Поразмыслив как следует, Пончик решил никуда не ездить, а остаться в Лос-Паганосе и по-прежнему работать на чертовом колесе.
В газетах между тем появлялись все новые сообщения о космонавтах, о гигантских семенах, о невесомости, с которой полицейские никак не могли сладить. Большого шума наделало сообщение о том, что скуперфильдовские рабочие овладели невесомостью и прогнали со своей фабрики Скуперфильда. Как только Пискарик узнал об этом, так сейчас же сказал:
– Вот если бы и нам устроить здесь невесомость. Мы бы тоже прогнали хозяев, да и колеса вертеть в состоянии невесомости было бы легче.
– Верно! – подхватил Судачок. – А что, если кому-нибудь из нас съездить в Фантомас и встретиться с космонавтами? Может быть, и нам удастся раздобыть невесомость.
Тогда Пончик сказал:
– Братцы, я долго молчал, но теперь больше не могу молчать и признаюсь вам. Я думаю, что на космическом корабле прилетели мои приятели. Я ведь тоже когда-то жил на планете, называемой Большой Землей, а потом прилетел сюда к вам с Незнайкой.
И Пончик рассказал обо всем, что с ним случилось. Увидев, что он говорит правду, Пискарик сказал:
– В таком случае тебе немедленно нужно ехать и поговорить со своими друзьями. Думаю, они не откажут нам в помощи, когда узнают о нашей тяжелой доле. Только надо держать все это дело в секрете, а то, боюсь, как бы богачи не помешали нам.
Никому не сказав ни слова, Пискарик, Лещик, Сомик и Судачок собрали все деньги, которые у них были, накупили разных продуктов и сложили их в сумку, чтобы Пончику было что кушать в дороге. Потом купили ему билет на поезд до города Фантомаса, и все пятеро отправились на вокзал.
– Главное, в пути ни с кем не болтай, – напутствовал Пончика Пискарик. – Держи, как говорится, уши пошире, а рот поуже. Если полицейские пронюхают, что ты едешь к космонавтам, то угодишь ты не к космонавтам, а прямым путем в каталажку.
Скоро подошел поезд. Попрощавшись с друзьями, Пончик залез в вагон. Там уже было полно коротышек, но Пончику все же удалось отыскать для себя местечко на лавке. Усевшись поудобнее, он принялся разглядывать пассажиров и прислушиваться к разговорам.
Очень скоро ему стало ясно, что все разговоры вертелись вокруг космонавтов, гигантских растений и невесомости. Один пассажир рассказывал, что космонавты – это какие-то особенные безволосые коротышки, у которых четыре уха, два носа, но всего один глаз во лбу, причем дышат они не легкими, а жабрами, так как постоянно живут в воде, и когда вылезают на сушу, то ходят в водолазных костюмах, а вместо рук у них плавники. Пончик тут же хотел сказать, что это не правда, что космонавты такие же коротышки, как и все прочие, но, вспомнив, что Пискарик советовал ему держать язык за зубами, решил не вмешиваться в разговор.
Другой лунатик, сидевший неподалеку от Пончика, рассказывал, что невесомость – это такая сила, которая ломает коротышкам руки и ноги и перемалывает внутри все кости в муку, в результате чего каждый, кто побывает в состоянии невесомости, уже ни ходить, ни стоять, ни сидеть больше не может и ничего делать не может, так как внутри его организма не остается ни одной целенькой косточки; единственное, что он может делать, это ползать по земле наподобие гусеницы или червяка.
Пончик снова хотел сказать, что это враки, так как сам не раз бывал в состоянии невесомости, однако ж все кости у него целехоньки и он вовсе не ползает на манер червяка.
Все же он и на этот раз вспомнил, что ему не следует распускать язык.
Третий коротышка рассказывал, будто читал в газете, что гигантские растения, которые растут на Большой Земле, действительно приносят огромнейшие плоды, что арбузы там, например, вырастают величиной с гору, но все эти арбузы да и все остальные плоды горькие, даже ядовитые и совершенно не годны в пищу.
Услышав такие речи, Пончик, который особенно принимал близко к сердцу все, что касалось еды, не вытерпел и уже хотел сказать, что арбузы на Земле очень сладкие, но тут в разговор вмешался коротышка в желтой тужурке, который сидел рядом с Пончиком.
– А может, все это враки, братцы? – ответил он. – Мало ли что пишут в газетах. Богачам ведь невыгодно, чтоб у нас были гигантские растения, вот они и печатают разную чепуху.
– А ты бы лучше помалкивал, – сказал ему другой коротышка. – Откуда ты знаешь, кто здесь с нами едет в вагоне? Может быть, рядом с тобой сидит переодетый полицейский и все слышит, что ты говоришь. 
Коротышка в желтой тужурке с опаской взглянул на сидевшего рядом Пончика. Поймав этот взгляд. Пончик вспылил:
– Это кто же, по-твоему, переодетый полицейский? Я переодетый полицейский? Вот как дам тебе полицейского!
– Да ты что? Разве я про тебя говорю? – стал оправдываться коротышка.
– А про кого? Я же слышу, что ты говоришь: «Переодетый полицейский рядом сидит». А кто рядом сидит? Я рядом сижу! Значит, я и есть переодетый полицейский.
– Братцы, хи-хи! – закричал кто-то сзади. – Здесь у нас переодетый полицейский сидит! Сам сказал! Я, говорит, и есть переодетый полицейский! Вот этот толстенький. То-то я гляжу, что он все сидит и молчит, только прислушивается к чужим разговорам.
– Придержите языки, братцы! – раздался крик. – Здесь полицейский!
Наступила тишина. У всех сразу пропала охота разговаривать. Все молча сидели и искоса поглядывали на Пончика. Только слышно было, как колеса стучат по рельсам. Наконец кто-то сказал:
– Недавно, братцы, я видел по телевизору обгорелого полицейского. На него было страшно смотреть, до такой степени он обгорел. Просто ужас какой-то!
Другой коротышка исподлобья взглянул на Пончика и спросил:
– А тот полицейский был тоже переодетый?
– Нет, – ответил рассказчик. – Тот был не переодетый, а в настоящей полицейской форме, только сильно изорванной, так как, пока летел, он цеплялся за деревья и телеграфные провода. Говорили, что он выстрелил в состоянии невесомости. А в состоянии невесомости стрелять нельзя.
– А у нас одного полицейского вытолкнули из вагона на полном ходу поезда, – сказал коротышка, который сидел напротив Пончика.
– А он тоже был переодетый? – спросил первый коротышка.
– Да, он тоже был переодетый, и притом толстенький.
Все засмеялись и стали наперебой рассказывать разные смешные истории про полицейских. Пончик не знал, смеяться ли ему вместе со всеми или лучше помалкивать, поэтому он вначале сидел совершенно молча и только криво улыбался, а потом встал с лавки и залез на верхнюю полку, где его никому не было видно. Между тем наступил вечер. Пассажиры начали укладываться спать. Одни забрались на верхние полки, другие расположились на нижних. Пончик уже было уснул, но среди ночи почему-то проснулся. Вспомнив, что забыл поужинать, он принялся вытаскивать из сумки бутерброды с сыром и колбасой и уплетать их. В это время он услыхал разговор двух коротышек, которые лежали внизу.
– Ты куда едешь? – спрашивал один.
– В Фантомас, – отвечал другой. – А ты?
– Я тоже в Фантомас. Только мне нужно не в самый Фантомас. Я хочу к космонавтам пробраться.
– А зачем тебе к космонавтам?
– Понимаешь, мы всей деревней решили достать гигантских семян и посадить их. Вот меня и снарядили к космонавтам за семенами.
– А ты знаешь, где искать космонавтов?
– Знаю. Нужно добраться до деревни Нееловки, а там мне скажут. В газете писали, что нееловцы уже побывали у космонавтов и достали семян.
Пончику захотелось узнать, что за коротышка пробирается к космонавтам. Он взглянул вниз украдкой и увидел, что это был уже знакомый ему лунатик в желтой тужурке.
«Вот и хорошо! – сказал сам себе Пончик. – Увяжусь за этой желтой тужуркой и тоже попаду, куда мне надо. Все очень просто устроилось».
На деле все оказалось совсем не так просто. Утром, как только поезд прибыл в Фантомас, Пончик вылез из вагона и отправился вслед за коротышкой в желтой тужурке, которого, кстати сказать, звали Мякиш. Сначала все как будто шло складно. Желтая тужурка была хорошо видна, и Пончик не терял ее из виду в толпе городских пешеходов. Скоро он обратил внимание, что Мякиш почему-то кружит по городу, проходя все по тем же улицам, где уже был. Иногда он словно нарочно прятался за углом дома и, пропустив Пончика вперед, бросался в обратную сторону.
«Какой-то бестолковый лунатик попался! – ворчал про себя Пончик. – Не знает дороги – спросил бы кого-нибудь!»
Наконец, когда Пончик совсем выбился из сил, они вышли из города и зашагали по шоссейной дороге. Мякиш, как нарочно, шел быстрым шагом. Пончик отставал от него все больше и больше. Скоро наших путников догнала грузовая автомашина. Увидев ее еще позади, Мякиш поднял руку. Машина, оставив далеко позади Пончика, затормозила. Мякиш попросил шофера подвезти его до деревни Нееловки.
– Ладно, полезай в кузов, – согласился шофер. 
Увидев, что Мякиш садится в машину, Пончик собрал остатки сил и пустился бежать. Машина тронулась, но Пончик все же успел догнать ее и уцепился сзади за кузов. Увидев это, Мякиш схватил лежавший на дне кузова гаечный ключ и принялся колотить им по пальцам Пончика.
– А-а-а! – заорал бедный Пончик.
Не в силах стерпеть боль, он разжал пальцы и шлепнулся посреди мостовой, словно мешок с песком.
– Так тебе и надо, проклятый полицейский! – проворчал Мякиш. – Может быть, ты хоть теперь отвяжешься от меня!
Нечего, конечно, и говорить, что Мякиш принимал Пончика за переодетого полицейского и поэтому всеми силами старался отделаться от него.
Шофер между тем прибавил скорость, и машина в одно мгновение скрылась из виду. Скоро Мякиш был уже в деревне Нееловке и беседовал с нееловцами, которые встретили его очень приветливо. Они рассказали, что уже посадили полученные от космонавтов гигантские семена, и повели Мякиша в поле, чтоб показать ему первые всходы. Бедняга Мякиш даже заплакал от радости, когда увидел маленькие зелененькие ростки, показавшиеся местами из-под земли.
– Это ничего, братцы, что они маленькие, – говорил он. – Так уж на свете устроено, что все большое растет из маленького.
Узнав, что Мякиш приехал за гигантскими семенами. Колосок вызвался проводить его к космонавтам. Они уже хотели отправиться в путь, но как раз в это время Мякиш увидел Пончика, который ковылял по дорожке, ведущей к деревне.
– Смотрите, братцы! – испугался Мякиш. – Опять этот проклятый переодетый полицейский! Он еще в поезде привязался ко мне. Должно быть, подслушал, как я говорил, что к космонавтам еду.
– Сейчас мы его поймаем и проучим как следует! – сказал Колосок.
Коротышки спрятались за забором, и, как только Пончик подошел ближе, все сразу бросились на него. Кто-то накинул ему на голову пустой мешок, кто-то другой тут же потянул его кверху за ноги. 
– Это что, братцы? За что? – закричал Пончик, чувствуя, что летит в мешок. – Пустите меня!
– Попался, полицейский, так уж лучше молчи! – сказал Колосок.
– Я не полицейский, братцы! Я Пончик! Я космонавт! Мне надо к ракете пробраться.
– Ишь чего захотел! – ответил Мякиш. – Не отпускайте его, братцы! Подержите в мешке пока, а то он снова увяжется за мной.
– Ладно, вы с Колоском идите, а мы запрем его в погреб, – сказал коротышка, которого звали Штифтик.
Он быстро завязал мешок сверху, чтобы Пончик не смог удрать, и коротышки поволокли пленника к стоявшему неподалеку погребу. Колосок с Мякишем ушли и еще долго слышали, как Пончик орал, безуспешно пытаясь вырваться из мешка:
– Я не полицейский! Я Пончик! Я космонавт! Пустите меня!
Колосок и Мякиш только посмеивались, слушая эти крики.
Когда они пришли к космонавтам, Знайка распорядился, чтоб Мякишу дали семян гигантских растений, а также прибор невесомости и запас антилунита для защиты от полицейских, а потом стал расспрашивать его, не слыхал ли он чего-нибудь о потерявшихся Незнайке и Пончике.
– О Незнайке я уже много слыхал, – ответил Мякиш. – О нем даже в газетах писали. А вот о Пончике ничего не слыхал, кроме разве того, что этот проклятый переодетый полицейский тоже называл себя Пончиком.
– Какой переодетый полицейский? – заинтересовался Знайка.
– Да вот увязался за мной тут один тип в поезде, – ответил Мякиш. Все время подслушивал да подглядывал, а в Фантомасе сошел с поезда и принялся следить за мной, так что добрался до самой Нееловки.
– А где он теперь? – стали спрашивать космонавты.
– Да вы, братцы, не беспокойтесь, – сказал Колосок. – Мы его засадили в мешок и спрятали в погреб.
– А как он выглядел? – спросил Знайка.
– Как вам сказать… – ответил Мякиш. – Такой толстенький. Лицо словно блин…
– Толстенький? – закричал Знайка. – Так, может быть, это и есть наш Пончик?
Услышав эти слова, Винтик и Шпунтик бросились к своему вездеходу и через минуту уже мчались в Нееловку. Не прошло и часа, как они возвратились с Пончиком. Космонавты окружили со всех сторон вездеход. Пончик, который еще не опомнился от встречи с Винтиком и Шпунтиком, сидел на вездеходе и, разинув рот, смотрел на Знайку, на Фуксию и Селедочку, на Тюбика, на доктора Пилюлькина и на всех остальных космонавтов. От волнения он не мог произнести ни слова. Наконец сказал:
– Братцы! – и залился слезами.
Коротышки помогли ему слезть с вездехода и начали его утешать, а он подходил к каждому, каждого прижимал к груди и говорил, вытирая кулаком слезы:
– Братцы! Братцы!.. 
Больше ничего от него не могли добиться.
Винтик и Шпунтик рассказали, что, когда они вытряхнули Пончика из мешка, он тоже вначале громко заплакал, а потом всю дорогу только и делал, что твердил: «Братцы, братцы», словно позабыл, какие еще на свете бывают слова.
Доктор Пилюлькин сказал, что это ничего, что Пончик скоро оправится от потрясения и заговорит по-прежнему, как все нормальные коротышки. Надо только дать ему немного покушать, тогда он войдет в свою обычную колею.
Так и на самом деле случилось. Пончика усадили за стол, поставили перед ним тарелку борща и тарелку каши. Пончик быстро уписал все это и тут же начал рассказывать о том, что произошло с ним: и о том, как они вместе с Незнайкой залезли тайком в ракету и отправились на Луну; как путешествовали по Луне и попали в пещеру; как Незнайка провалился в подлунный мир, после чего Пончик остался совсем один; как он сидел в ракете, пока не прикончил все пищевые запасы, после чего тоже провалился в подлунный мир и попал в город Лос-Паганос, где принялся торговать солью; как сначала разбогател, потом разорился, потом стал работать на чертовом колесе и сделался членом Общества свободных крутильщиков.
– Вот и все, братцы. А теперь я приехал к вам, чтоб вы дали нам немножечко невесомости. Это облегчило бы тяжелый труд крутильщиков и помогло бы нам избавиться от жадных хозяев, – закончил свой рассказ Пончик.
– А как же Незнайка? Ты с тех пор не встречался с ним? – спросил Знайка.
– Э, Незнайка! – пренебрежительно махнул рукой Пончик. – Я даже говорить о нем не хочу. Да, по-моему, и нет теперь уже никакого Незнайки.
– Неужели погиб? – опечалились коротышки.
– Если бы погиб, то еще не так страшно, а то ведь превратился в барана! – воскликнул Пончик. – Его сцапали полицейские и отправили на Дурацкий остров, а все, кто попадает на этот остров, рано или поздно превращаются в овец или баранов.
– За что же его отправили на Дурацкий остров?
– За то, что торговал воздухом.
– Как это – торговал воздухом? – удивились все.
– Ну, это так говорится. Когда кто-нибудь продает то, чего у него нет, то про него говорят, что он продает воздух. А Незнайка затеял продавать гигантские семена, которых у него не было, вот его и наказали за это. Так и в газете писали.
– Слушай, Пончик, а нельзя ли как-нибудь все же спасти Незнайку? – спросила Селедочка. – Может быть, он не успел еще превратиться в баранчика или в овечку. Не можем же мы оставить его в беде!
Пончик крепко задумался. Потом сказал:
– Нельзя ли мне еще тарелочку кашки? Может быть, у меня созревает какой-нибудь план.
Ему быстро принесли тарелку каши. Он ее съел и сказал:
– План у меня созрел: мы захватим один из кораблей, на которых отвозят лунатиков на Дурацкий остров. Эти корабли обычно заходят к нам в Лос-Паганос. Лунатиков мы освободим, за это они нам только спасибо скажут, а сами поплывем выручать Незнайку.
– А где искать Дурацкий остров, ты знаешь? – спросил Пончика Знайка.
– Об этом не беспокойся, – ответил Пончик. – Мы возьмем с собой кого-нибудь из старых моряков, а их у нас в Лос-Паганосе много. У меня даже есть один знакомый безработный капитан Румбик. В общем, это дело пустячное. Был бы корабль, а капитаны найдутся!
— Страница 33 —
