Страница 3 из 4
Свистнул он, бросил свою правую рукавицу в избушку, где братья его дожидались. Рукавица все стёкла в окнах повыбила, а братья спят, ничего не слышат. Собрался Иван с силами, размахнулся ещё раз, сильнее прежнего, и срубил чуду-юду шесть голов. Чудо-юдо подхватил свои головы, чиркнул огненным пальцем, к шеям приложил — и опять все головы на местах. Кинулся он тут на Ивана, забил его по пояс в сырую землю. Видит Иван — дело плохо. Снял левую рукавицу, запустил в избушку. Рукавица крышу пробила, а братья всё спят, ничего не слышат.
В третий раз размахнулся Иван — крестьянский сын, срубил чуду-юду девять голов. Чудо-юдо подхватил их, чиркнул огненным пальцем, к шеям приложил — головы опять приросли. Бросился он тут на Ивана и вогнал его в сырую землю по самые плечи…
Снял Иван свою шапку и бросил в избушку. От того удара избушка зашаталась, чуть по бревнам не раскатилась. Тут только братья проснулись, слышат — Иванов конь громко ржёт да с цепей рвётся.
Бросились они на конюшню, спустили коня, а следом за ним и сами побежали. Иванов конь прискакал, стал бить чудо-юдо копытами. Засвистел чудо-юдо, зашипел, начал коня искрами осыпать.
А Иван — крестьянский сын тем временем вылез из земли, изловчился и отсёк чуду-юду огненный палец. 
После того давай рубить ему головы. Сшиб все до единой! Туловище на мелкие части рассёк и побросал в реку Смородину. Прибегают тут братья.
— Эх вы! — говорит Иван. — Из-за сонливости вашей я чуть головой не поплатился!
Привели его братья к избушке, умыли, накормили-напоили и спать уложили. Поутру рано Иван встал, начал одеваться-обуваться.
— Куда это ты в такую рань поднялся? — говорят братья. — Отдохнул бы после такого побоища!
— Нет, — отвечает Иван, — не до отдыха мне: пойду к реке Смородине свой кушак искать — обронил там.
— Охота тебе! — говорят братья. — Заедем в город — новый купишь.
— Нет, мне мой нужен!
Отправился Иван к реке Смородине, да не кушак стал искать, а перешёл на тот берег через калиновый мост и прокрался незаметно к чудо-юдовым каменным палатам.
Подошёл к открытому окошку и стал слушать — не замышляют ли здесь ещё чего? Смотрит — сидят в палатах три чудо-юдовы жены да мать, старая змеиха. Сидят они и сговариваются.
Первая говорит:
— Отомщу я Ивану — крестьянскому сыну за моего мужа! Забегу вперёд, когда он с братьями домой возвращаться будет, напущу жары, а сама обернусь колодцем. Захотят они воды выпить — и с первого же глотка мёртвыми — свалятся! Это ты хорошо придумала! — говорит старая змеиха. Вторая говорит:
— А я забегу вперёд и обернусь яблоней. Захотят они по яблочку съесть — тут их и разорвёт на мелкие кусочки!
— И ты хорошо придумала! — говорит старая змеиха.
— А я, — говорит третья, — напущу на них сон да дрёму, а сама забегу вперёд и обернусь мягким ковром с шёлковыми подушками. Захотят братья полежать-отдохнуть — тут-то их и спалит огнём!
— И ты хорошо придумала! — молвила змеиха. — Ну, а если вы их не сгубите, я сама обернусь огромной свиньёй, догоню их и всех троих проглочу!
Подслушал Иван — крестьянский сын эти речи и вернулся к братьям.
— Ну что, нашёл ты свой кушак? — спрашивают братья.
— Нашёл.
— И стоило время на это тратить!
— Стоило, братцы!
После того собрались братья и поехали домой.
Едут они степями, едут лугами. А день такой жаркий, такой знойный. Пить хочется — терпенья нет!
Смотрят братья — стоит колодец, в колодце серебряный ковшик плавает. Говорят они Ивану:
— Давай, братец, остановимся, холодной водицы попьём и коней напоим!
— Неизвестно, какая в том колодце вода, — отвечает Иван. — Может, гнилая да грязная.
