Страница 1 из 2
Семь Симеонов
Жил-был старик со старухой. Пришёл час: мужик помер. Осталось у него семь сыновей-близнецов, что по прозванию семь Симеонов.
Вот они растут да растут, все один в одного и лицом и статью, и каждое утро выходят пахать землю все семеро.
Случилось так, что тою стороной ехал царь; видит с дороги, что далеко в поле пашут землю, как на барщине — так много народу! — а ему ведомо, что в той стороне нет барской земли. Вот посылает царь своего конюшего узнать, что за люди такие пашут, какого роду и звания, барские или царские, дворовые ли какие, или наёмные?
Приходит к ним конюший, спрашивает:
— Что вы за люди такие есть, какого роду и звания?
Отвечают ему:
— А мы такие люди, мать родила нас семь Симеонов, а пашем мы землю отцову и дедину.
Воротился конюший и рассказал царю всё, как слышал. Удивляется царь.
— Такого чуда не слыхивал я! — говорит он и тут же посылает сказать семи Симеонам, что он ждёт их к себе в терем на услуги и посылки.
Собрались все семеро и приходят в царские палаты, становятся в ряд.
— Ну, — говорит царь, — отвечайте: к какому мастерству кто способен, какое ремесло знаете?
Выходит старший.
— Я, — говорит, — могу сковать железный столб сажон в двадцать вышиною.
— А я, — говорит второй, — могу уставить его в землю.
— А я, — говорит третий, — могу взлезть на него и осмотреть кругом далеко-далеко всё, что по белому свету творится.
— А я, — говорит четвёртый, — могу срубить корабль, что ходит по морю, как по суху.
— А я, — говорит пятый, — могу торговать разными товарами по чужим землям.
— А я, — говорит шестой, — могу с кораблём, людьми и товарами нырнуть в море, плавать под водою и вынырнуть где надо.
— А я — вор, — говорит седьмой, — могу добыть, что приглянется иль полюбится. — Такого ремесла я не терплю в своём царстве-государстве, — ответил сердито царь последнему Симеону, — и даю тебе три дни сроку выбираться из моей земли куда тебе любо; а всем другим шестерым Симеонам приказываю остаться здесь.
Пригорюнился седьмой Симеон: не знает, как ему быть и что делать.
А царю была по сердцу красавица царевна, что живёт за горами, за морями. Вот бояре, воеводы царские и вспомнили, что седьмой Симеон, мол, пригодится и, может быть, сумеет привезти чудную царевну, и стали они просить царя оставить Симеона. Подумал царь и позволил ему остаться.
Вот на другой день царь собрал бояр своих и воевод и весь народ, приказывает семи Симеонам показать своё уменье.
Старший Симеон, недолго мешкая, сковал железный столб в двадцать сажон вышиною. Царь приказывает своим людям уставить железный столб в землю, но как ни бился народ, не мог его уставить. Тогда приказал царь второму Симеону уставить железный столб в землю. Симеон второй, недолго думая, поднял и упёр столб в землю.
Затем Симеон третий взлез на этот столб, сел на маковку и стал глядеть кругом далече, как и что творится по белу свету; и видит синие моря, на них, как пятна, мреют корабли, видит сёла, города, народа тьму, но не примечает той чудной царевны, что полюбилась царю. И стал пуще глядеть во все виды и вдруг заприметил: у окна в далёком тереме сидит красавица царевна, румяна, белолица и тонкокожа: видно, как мозги переливаются по косточкам. — Видишь? — кричит ему царь.
— Вижу.
— Слезай же поскорее вниз и доставай царевну, как там знаешь, чтоб была мне во что бы ни стало!
Собрались все семеро Симеонов, срубили корабль, нагрузили его всяким товаром, и все вместе поплыли морем доставать царевну по-за сизыми горами, по-за синими морями. Едут, едут между небом и землёй, пристают к неведомому острову у пристани.
