Страница 62 из 83
Книга будущих командиров
Фашист, не понимая, в чём дело, безуспешно ловит меня в прицел. Он так быстро сближается со мной, что вот-вот врежется. На миг становится жутко: а вдруг, увлёкшись, действительно таранит? Нет, он не стреляет – значит, действует хладнокровно, а такой не допустит столкновения. На всякий случай я готов отскочить от таранного удара. Из-за ошибки врага нельзя погибать. От нетерпения рождается мысль: «Убрать газ, и «мессершмитт» сразу обгонит меня. Но тогда потеряю нужную скорость и дам понять противнику, что вижу его, он уйдёт резкой горкой».
Черноносый, видимо, не желая пугать меня стрельбой и убеждённый в том, что я не вижу его, отваливает вправо, чтобы снова повторить атаку. Его машина с жёлтым, как у змеи, брюхом хорошо выделяется на голубом фоне.
Сколько пришлось ждать этого мгновения! Резкий доворот. Враг вчеканился в прицел. Очередь! И «мессершмитт», пронизанный в упор, взрывается».
После гибели немецкого аса на Ворожейкина бросился другой «мессершмитт». Наш лётчик подбил его. Тогда вражеские самолёты стали уходить к себе. Сражение кончилось.
Возвратившись на аэродром, лётчики, как всегда, собрались, чтобы подвести итоги боя, разобрать действия каждого. Сергея Лазарева и Ивана Мори не было с ними. Один выпрыгнул с парашютом, другой упал с самолётом на территории, занятой противником. Дмитрий Аннин, несмотря на потерю крови, дотянул подбитый ЯК до аэродрома.
Все жалели погибших товарищей. Разбирались, почему их сбили. Лазарев допустил простейшую ошибку: не имея нужной высоты, пытался уйти от атакующего «мессершмитта» пикированием. На выходе из пике, когда самолёт как бы застывает в воздухе, он стал добычей для врага. Лётчик был умелый, но усталость привела к такой ошибке и такому исходу. Трагичнее была гибель Мори, очень сильного и доброго человека. Он сбил одного «мессера», когда второй зашёл ему в хвост. Иван Моря рассчитывал, что ведомый Чернышёв защитит его. Чернышёв и защитил бы, он уже прицелился во врага, нажал на кнопки спуска, но оружие не выстрелило. Как выяснилось на земле, перегорел предохранитель кнопочного управления стрельбой. И немец сбил Морю.
Наши истребители уничтожили 10 самолётов врага и 2 подбили. 4 сбитых и 1 подбитый приходились на долю командира. А он не радовался. Всё сокрушался, почему взял в полёт уставшего Лазарева, ведь отказал ему вначале, но не настоял на своём. Ещё командир упрекал себя в том, что недостаточно следил за ведомым. Ведомый ведь тоже нуждается в защите. Аннин просил товарищей не делать скидки на ранение и прямо говорить о его ошибках. Сам он считал, что зазевался, из-за этого немцы могли сбить и командира.
И все удивлялись мужеству Емельяна Чернышёва. Он совершил почти невозможное: после гибели Мори один на безоружном самолёте сковал семь «мессершмиттов», держал их около себя столько времени, сколько понадобилось товарищам, чтобы побить и разогнать «юнкерсы».
Военная техника немецко-фашистской армии
…Танки и пехота, которых шесть лётчиков уберегли от немецких бомб, продолжали наступление. Если бы не ЯКи? Целых батальонов не досчитались бы пехотинцы, и множество танков горело бы в поле. Танкисты всё же смогли отплатить лётчикам выручкой за выручку. Через несколько дней в истребительный полк приехал грузовик. Из кабины вылез человек с обгоревшим забинтованным лицом. Это был Сергей Лазарев. Танкисты, уже находившиеся во вражеском тылу, спасли его от немецкого плена, помогли добраться до аэродрома.
Вот так воевали лётчики на Курской дуге.
По подсчётам самих немцев, с 1 июля по конец 1943 года они потеряли на советско-германском фронте больше 10 тысяч самолётов. Чем же измерить мужество, самоотверженность, мастерство наших лётчиков, уничтоживших такое число вражеских машин?
Слава советским лётчикам!
СРАЖЕНИЕ НА ЗЕМЛЕ
Мы оставили наземные войска в тот час, когда после запоздавшей артподготовки и бомбовых ударов немецкие танки и пехота двинулись на прорыв нашей обороны. Посмотри ещё раз карту Курской битвы. На севере от Курска, где начинается Ока, где маленьким кружком обозначена станция Поныри – по ходу синей стрелы – синим и красным пунктиром обведена вмятина. Есть вмятина на юге от Курска, где кружочком обозначена станция Прохоровка. Это территории, на которые удалось вклиниться гитлеровцам за неделю наступления. Как видишь, враг достиг очень малого. А замахивался за четыре дня окружить оба фронта!
Но малые эти вмятины – на севере глубиной 10-12, на юге 30-35 километров – не должны дать повод думать о боях, проходивших там, тоже как о малых. Бои на клочках земли шли упорные, кровопролитные. Фашисты на километр фронта бросали до сотни танков и до трёх-пяти тысяч пехоты. Только герои при умелых действиях командиров, с хорошим оружием, на подготовленных позициях могли сдержать такой натиск.
Самое грозное и страшное сражение произошло у станции Прохоровки. Оно отмечено в истории войн как великая битва танков и самоходных орудий. С обеих сторон их было около 1500. Немецкое командование после семи дней наступления начало сознавать, что битва проиграна. Пробивать нашу оборону с севера у немцев уже не было сил. Наступление с юга – от Белгорода на Обоянь вдоль шоссе, ведущего к Курску, тоже не дало результатов. Оставался ещё один путь – пробиться к Курску через Прохоровку, вдоль железной дороги. (Найди Обоянь и Прохоровку на карте.) Этой возможностью и решил воспользоваться генерал-фельдмаршал Манштейн, он командовал немецкой группировкой на юге.
Манштейн – ты уже знаешь – по-русски будет «человек-камень». А вот Клюге значит «умный». Генерал-фельдмаршал фон Клюге командовал немецкими войсками на севере Курской дуги. Умный Клюге, понеся огромные потери в людях и танках, перешёл к обороне, а его твердокаменный коллега всё лез на рожон. Кстати, рожном на Руси в старину называлось остриё копья, самый его кончик.
Ударив в направлении Прохоровки огромной массой танков, как тараном, Манштейн на первых порах добился успеха. Наши стрелковые войска понесли большие потери и отошли к северу. Тогда из Степного фронта на помощь были посланы 5-я гвардейская армия и 5-я гвардейская танковая армия.
Совершив большой марш, танковая армия сосредоточилась в районе Прохоровки и стала готовиться к боям. Полностью закончить подготовку не удалось, так как немецкие танки 12 июля с запада и юга двинулись на Прохоровку. Манштейн рассчитывал в этот день добить наши стрелковые войска, с которыми успешно сражался накануне, а несколько советских дивизий окружить.
Танки фашистов двигались широким всхолмлённым полем между рекой Псёл и железнодорожной насыпью. Впереди – тяжёлые «тигры», за ними, как за щитом, танки других типов, самоходные орудия, бронетранспортёры с пехотой. На направление главного удара гитлеровский фельдмаршал отрядил до 500 танков и самоходных орудий, в том числе 100 «тигров» и «фердинандов».
Ещё до 200 танков наступали на Прохоровку с ночи. Манштейн уже предвкушал победу – быстрое продвижение к Курску, захват (или обход) города, а затем соединение с войсками Клюге.
Курская битва. С картины П. Жигимонта и Н. Присекина.
Можно представить, как оторопели гитлеровцы, когда вместо стрелков, изнурённых в минувшем бою, вдруг увидели идущую навстречу армаду советских танков!
Нашими танками командовал замечательный военачальник Павел Алексеевич Ротмистров, в то время генерал-лейтенант, а ныне Главный маршал бронетанковых войск, доктор военных наук, профессор. В его армии было 800 танков и самоходок.
Превосходя немцев в численности машин, мы проигрывали им в другом: наша армия имела всего 35 тяжёлых танков и самоходных артиллерийских установок. Из 700 танков и САУ, которые встретились на поле боя с основной массой немецких машин, 200 были лёгкими. (Сто советских танков отражали удар, наносимый на Прохоровку с юга.)
Итак, утром 12 июля две лавины танков встретились и прошли в боевые порядки друг друга, как входят в промежутки зубья двух гребней. Сравнение с гребнями, однако, не даёт представления о той страшной энергии, с которой сшиблись противники. Всё вокруг на многие километры пришло в вихревое движение. Ревели моторы, лязгали гусеницы, били орудия, рвались снаряды, и кипели яростью сердца танкистов. Столкновение танков, пожалуй, вернее сравнить со столкновением двух клубков картечи, посланных из огромных орудий навстречу друг другу. Оба клубка слились в один, непомерно огромный, и до самой ночи этот огромный клубок крутился, опаляя землю, сжигая самого себя.
На первых порах с обеих сторон танкам помогали артиллерия и авиация. Но вскоре и орудия, и самолёты вышли из дела: снарядом, бомбой можно было поразить свой танк, так перемешались советские и фашистские машины. Артиллерия и авиация теперь действовали на флангах сражения, по резервам, спешившим к полю боя, по вторым эшелонам войск.
Танковое сражение разделилось на множество частей: в одном месте шёл наступательный бой, в другом – встречный, в третьем – оборонительный, там начиналась контратака, там устраивалась засада…
«Тигры» в этом сражении утратили своё преимущество, как теряет его длиннорукий боксёр в ближнем бою на ринге. Наши средние танки, подвижные Т-34, с небольшого расстояния хорошо пробивали борта «тигров»; истребители танков били по гусеницам и забрасывали остановившиеся танки бутылками с зажигательной смесью.
«Танки то сходились на близкую дистанцию, то расходились, пытаясь поразить друг друга в борт, – вспоминает очевидец полковник Чернышёв. – Когда выходила из строя танковая пушка или кончались снаряды, танкисты шли на таран. Стальные машины сталкивались с невероятным грохотом. С зияющими пробоинами в броне, с сорванными гусеницами и башнями горели сотни танков и самоходных орудий среди ржи, на склонах высот, почерневших от пепла. Поднимались столбы густого чёрного дыма и постепенно растекались в воздухе. Боеприпасы, находившиеся внутри горящих танков, взрывались, и огромные языки пламени и тысячи искр летели во все стороны. Башни с грохотом падали на землю».
Об отступлении, о выходе из боя никто не помышлял – ни наши танкисты, ни гитлеровцы. Враг дрался жестоко, умело, озлобленно. Весь цвет фашистских танкистов был здесь. Дивизии СС «Адольф Гитлер», «Мёртвая голова», «Райх» – одни названия этих соединений, душой и телом преданных Гитлеру, говорят сами за себя.
Чем сильнее враг, тем выше слава его победителей! По «тридцатьчетвёрке» лейтенанта Бондаренко с ходу стреляли два «тигра». Лейтенант укрыл свой танк за горящим немецким. Враги решили, что советская машина подожжена ими. Четырьмя снарядами из-за огненного укрытия Бондаренко поджёг «тигра». Когда фашисты выскочили из люка, лейтенант расстрелял их из пулемёта. В это время стали бить два немецких противотанковых орудия. Бондаренко одно орудие разбил снарядом, второе раздавил гусеницами. Скоро героический танк загорелся. Тогда экипаж – автоматами, гранатами, ножами – стал сражаться с немцами, тоже выбравшимися из горящих машин.
Танковая рота гвардии старшего лейтенанта Калинина уничтожила 19 танков, в том числе два «тигра», раздавила два десятка пушек, истребила сотни гитлеровцев. Сам командир подбил 3 танка, два броневика и 3 пушки.
