Страница 63 из 83
Книга будущих командиров
Вот запись, принятая радистом на КП армии: «Говорит двести тридцать седьмая. Стебельков. Подбил двух «тигров». Но и нас подбили. Весь экипаж ранен. Горим. Идём на таран. Дерёмся и погибаем, как коммунисты. Отомстите за нас».
Сотни танков и самоходок с нашей стороны были в этом сражении, сотни героических эпизодов можно было бы перечислить здесь.
У тебя могло создаться впечатление, что танковое сражение 12 июля было неуправляемым, что массы танков действовали стихийно или подчинялись только командирам, находившимся непосредственно в бою. Нет, конечно. Командный пункт генерала Ротмистрова находился на холме в стороне от Прохоровки. И многое происходило на глазах командующего. Вот получено донесение по радио: «Противник ведёт ожесточённый огонь из всех видов оружия. Имеются случаи танковых таранов. Прошу огневой помощи. Егоров». «Передайте, – отвечает командующий, – всё вижу сам. Положение на всех направлениях одинаково трудное. Побольше огня. Ни шагу назад».
И всё-таки есть места, где нашим танкистам тяжелее всего. Туда направляются офицеры штаба. В корпус генерала Бахарова уехал начальник штаба армии генерал Владимир Николаевич Баскаков. Вот он уже докладывает командующему: «Бахаров ведёт сильный огневой бой. Из 50 прорвавшихся танков противника уничтожено 20, остальные повернули назад. Говорю из танка. Сплошная дымовая завеса вокруг». Командующий знает, как тяжело там сейчас. И он обращается к боевому товарищу по имени: «Володя! Наступает кризис боя, и его надо нам во что бы то ни стало выдержать, назад ни шагу! Так и передай Бахарову. Сгорим, но ни метра назад!»
У Ротмистрова большие усы, их воинственность скрадывают очки. Под фуражкой на лбу капли пота. Он взволнован, мысль работает чётко. После анализа ряда донесений командующему становится ясным новое намерение противника: немцы начинают выходить в тыл его армии, замышляется окружение. Танковые и механизированные бригады из второго эшелона получают приказ выйти на угрожаемые участки. И вот уже угроза окружения снята.
Алексей Иннокентьевич АНТОНОВ, генерал армии. В годы Великой Отечественной войны был заместителем и начальником Генерального штаба Советской Армии.
Донесения всё идут и идут на командный пункт, сам командующий осматривает поле боя. Он чувствует: наступило равновесие в сражении. Тогда отдаётся приказ: чтобы склонить чашу весов на нашу сторону, ввести в дело танки КВ. Рация на командном пункте разбита вражеской бомбой. Карту, где командующий красным карандашом наметил задачу KB, повёз к танкистам штабной офицер. Резерв тяжёлых танков во второй половине дня вступил в бой.
…Вечером немцы прекратили наступление. Солнце садилось в дымную мглу. Обгоревшая земля пахла порохом и окалиной. На поле боя дотлевали развороченные танки. Между ними пробирались санитары, отыскивая раненых.
Обе стороны понесли огромные потери: три сотни боевых машин потеряли мы, четыреста – фашисты.
Хотя наши потери были большие, победа была на нашей стороне. 12 июля враг исчерпал свои наступательные возможности. На следующий день Гитлер отдал приказ – перейти к обороне. Так закончилась для немецко-фашистских войск операция «Цитадель».
А для наших войск заканчивался лишь первый этап Курской битвы – оборонительное сражение. Ты ведь помнишь замысел Верховного Главнокомандования? Измотать врага в оборонительном сражении, выбить его танки, а затем перейти в контрнаступление. Враг измотан, танки выбиты. Пора наступать.
СРАЖЕНИЕ НА РЕЛЬСАХ
У Курской битвы была ещё одна особенность: в ней участвовали десятки тысяч партизан. Они воевали в тылу врага, вдали от знаменитой дуги. И всё же их можно назвать бойцами этого сражения. Поэтому, прежде чем говорить о контрнаступлении, посмотрим, что сделали партизаны для общей победы.
Партизаны помогали армии во всех битвах, происходивших на советской земле. Но особо они отличились летом 1943 года. Первыми героями Курской битвы по праву надо считать знаменитого разведчика Николая Ивановича Кузнецова и подпольщиков города Ровно, которые помогли ему ещё весной добыть сведения о планировании немцами операции «Цитадель». Ты ведь понимаешь, какую огромную ценность имели эти сведения. Маленьким родничком начинается Волга. Если сравнить с многоводной Волгой ратные подвиги пехотинцев, артиллеристов, танкистов, лётчиков, сапёров, связистов, победивших под Курском, то родничком можно назвать партизанский сигнал о замысле фашистского командования.
Больше тысячи партизанских отрядов действовали в тылу врага. И значительная часть их находилась как раз там, где располагались тылы немецких группировок, готовившихся к «Цитадели». В одной Орловской области было 16 тысяч партизанских бойцов. Брянский лес служил для партизан опорной базой: туда доставлялось оружие, боеприпасы, радиостанции, лекарства, оттуда самолёты вывозили в советский тыл раненых. В далёкую старину Брянск назывался Дебрянском, городом в дебрях. Народный язык стремится к экономии звуков, вот за века и отскочило «де», но лес, густой, непроходимый, огромный, остался и до сих пор. Он верно послужил нашей победе.
Центральный штаб партизанского движения при Ставке Верховного Главнокомандования, как только стало известно о «Цитадели», приказал партизанским отрядам северных областей Украины перейти в юго-западные области: на запад переместились и отряды белорусов – в районы, по дорогам которых немцы везли военные грузы к Курску. Помешать этим перевозкам – вот какая задача была дана партизанам. И началась война на рельсах.
Фашисты, как только эшелон пересекал нашу границу, чувствовали себя в опасности. «Партизанен» – русское слово, переделанное на немецкий лад, было на уме часовых на платформах с танками, у тех, кто в тревоге не мог заснуть на полках вагона. По многим дорогам немецкие поезда прекратили ночное движение. Ездили только днём, вслед за дрезиной или специальным поездом, которому отводилась участь подорваться на мине и тем обезопасить движение основного эшелона.
Медаль «Партизану Отечественной войны» I степени. Этой медалью № 1 награждён Ефим Ильич Осипенко.
Гитлеровцы в ответ на действия партизан принимали свои меры. «Начиная с весны 1943 года на всех станциях, разъездах и возле мостов были поставлены гарнизоны, численность которых определялась важностью объекта и условиями охраны, – вспоминает бывший комиссар партизанского соединения Захар Антонович Богатырь. – Везде были сооружены оборонительные укрепления в виде землянок с бойницами и амбразурами для пулемётов, окопы, соединённые ходами сообщения. Места расположения более крупных гарнизонов обносились двустенными заборами, в простенки засыпалась земля. Вдоль железнодорожных и шоссейных линий были отрыты окопы, на сто-двести метров от дороги вырублен лес. Нередко подступы к дорогам были окопаны канавами и обведены колючей проволокой, перед которой сделаны минные поля. Группы охранников с собаками патрулировали вдоль дорог, устраивали засады на тропинках, ведущих из леса к железной дороге».
Такая плотная охрана осложнила действия партизан, но на дорогах не стало спокойнее. Три основных приёма использовали партизаны в рельсовой войне: подрыв поездов, разрушение мостов, уничтожение рельсов.
В марте орловские партизаны взорвали три железнодорожных моста на реке Десне. Десна есть на нашей карте, на реке стоит город Брянск. Обрати внимание на важность этого района для немцев. Наиболее ощутимым был взрыв 300-метрового моста у станции Выгоничи. Станция не обозначена на карте, но ты можешь представить, где она находится – там, где железная дорога, идущая из Брянска на Гомель, пересекает Десну, в том месте и мост. Ночью восемь партизанских отрядов под командованием Ромашина напали на гарнизон, охранявший мост. В ожесточённом, но коротком бою было убито больше двух сотен гитлеровцев. После этого подрывники во многих местах заложили взрывчатку. Взрыв сделали умело, и весь мост рухнул. Почти месяц немцы восстанавливали его, движение прекратилось. А до взрыва по мосту ежесуточно проходило 30-40 составов с военными грузами и войсками. Событие это настолько помешало немцам, что гитлеровский военный чиновник Теске, ведавший перевозками, после войны писал: «Партизанский отряд взорвал железнодорожный мост в самом центре немецкой ударной группировки, готовившейся к наступлению на Курск».
Западногерманский историк Каров пишет, что «только в апреле партизаны произвели на железнодорожной линии Минск – Гомель 626 диверсий, заставивших немецкое командование отложить начало наступления». Действительно, партизаны сильно осложнили подготовку «Цитадели». В апреле – июне украинские партизаны подорвали 358 эшелонов, белорусские в мае – июне – 1054. Большая часть этих поездов шла к Курску.
Однажды партизаны устроили для немцев ловушку. Они заминировали дороги, расходящиеся от города Витебска. Прибывавшие из Германии поезда скопились на железнодорожном узле. Тогда партизаны по радио вызвали нашу авиацию. Бомбардировщики уничтожили сотни вагонов с боеприпасами, горючим и солдатами.
После войны в дневнике германского штаба найдена интересная запись: «Особенно сократилось снабжение горючим, которое было крайне затруднено в результате действий партизан. 6-й воздушный флот ещё в июле 1943 года до начала операции «Цитадель» израсходовал 8634 тонны авиационного горючего, но получил за то же время только 5772 тонны. Поэтому тактическое использование авиации регламентировалось наличием горючего».
Немцы попробовали доставлять грузы к Курску по железным дорогам юга Украины, долгим и длинным путём. Поезда подрывали местные партизаны и подпольщики.
Гитлеровское командование, обеспокоенное срывом перевозок, решило расправиться с партизанами самым решительным образом. За полтора месяца до Курской битвы было предпринято против партизан несколько карательных экспедиций. Наиболее крупная проводилась против Брянского партизанского края.
Разгромив партизан в Брянских лесах, немцы добились бы очень многого:
они, уничтожив лесные аэродромы, склады боеприпасов, оружия, продовольствия, а также госпитали, лишили бы средств борьбы и жизни не только местных партизан, но и тех, кто снабжался через эти базы;
они обезопасили бы тыл группировки войск фельдмаршала Клюге, готовившейся к наступлению на Курск с севера;
они получили бы возможность сосредоточивать и укрывать в лесах свои дивизии перед наступлением.
Против брянских партизан уже действовали три охранные дивизии немцев и три дивизии венгров. К ним прибавилось ещё пять войсковых дивизий (в том числе танковая и моторизованная). По сути, на партизан напала целая армия. Непрерывно действовала авиация. Были дни, когда на бомбёжку вылетали по триста самолётов.
Около месяца шли бои партизан с карателями. Они закончились для врага почти безрезультатно. Потери партизан в людях были очень небольшие. Оттеснённые в глубь лесов, партизаны вскоре восстановили свои владения. А немцы потеряли убитыми больше трёх тысяч. Был убит командующий карателей генерал-лейтенант Борнеманн. В его машине оказалась карта, на которой было помечено расположение немецких войск против трёх наших фронтов – Центрального, Брянского и Западного. Это был такой драгоценный трофей, что его тут же переправили в Москву в Ставку Верховного Главнокомандования.
Немцы убедились, что брянские партизаны живы и здоровы, как только началась Курская битва. В те дни дороги значили для врага очень много. В огромном количестве расходовались боеприпасы, горючее, боевая техника. Всё это нужно было непрерывно пополнять. Нужно было отправлять в Германию раненых, а также танки, требующие ремонта. Тогда-то партизаны по сигналу своего Центрального штаба и начали действия, которые получили название «рельсовой войны».
В назначенную ночь во всём вражеском тылу партизаны вышли к железным дорогам и взрывали рельсы. Только орловские партизаны взорвали за ночь 4100 рельсов. Почти половина из них приходилась на участок дороги от Навли до Комаричей (эти станции есть на карте, найди их). В пути в непосредственной близости от фронта застряло много поездов. Три дня они стояли на месте, чем, конечно, воспользовалась советская авиация.
Орден Богдана Хмельницкого I степени. Этим орденом № 1 награждён в 1943 году генерал-майор Алексей Ильич Данилов.
«Рельсовая война» продолжал0430сь и осенью. Было уничтожено столько рельсов, сколько нужно для 2000 километров железной дороги.
У партизан, как и у бойцов разных родов войск, были свои герои, знаменитые тем, что причинили врагу колоссальный ущерб. На станцию Осиповичи пришёл немецкий эшелон с горючим. По обеим сторонам от него остановились поезда с боеприпасами и танками. Комсомолец Фёдор Крылевич заминировал цистерну. Ночью мина взорвалась. Начался пожар. Стали рваться снаряды. В огне и взрывах погибли четыре эшелона, тридцать новеньких «тигров» сгорели, не дойдя до фронта.
С чем можно сравнить победу Фёдора Крылевича над «тиграми»? С победой артиллерийского полка? С победой полка самолётов-штурмовиков? С победой целой танковой бригады? Да если бы артиллеристы, лётчики и танкисты всем миром уничтожили эти тридцать «тигров», и то мы поздравили бы их с хорошим успехом. А тут победил один человек!
Нетрудно представить жизнь партизана или подпольщика. Она была полна тревог, лишений, опасностей. Часто рискуя жизнью, партизан не был убеждён, что после войны люди узнают о нём, помянут его добрым словом. Да он и не очень об этом думал. Родине нужны были бойцы, которые воевали бы в тылу врага, делали бы героическое незаметно от людских глаз, и десятки, сотни тысяч бесстрашных шли в партизаны. Только добровольно. По принуждению – пусть самому малому – партизаном быть невозможно.
Мы сравнили действия партизана с действиями армейских частей. Это очень и очень приблизительное сравнение. Может быть, только электронно-счётная машина смогла бы ответить, сколько дополнительных сил израсходовали бы наши армии под Курском, если бы партизаны не пускали под откос поезда, не взрывали мосты, не убивали карателей, не заставили бы немцев держать огромную охрану на тысячекилометровых коммуникациях.
Слава партизанам!
