Страница 16 из 18
Тайна заброшенного замка (сказка-повесть)
Последняя надежда менвитов
Генерал мрачно взглянул в зеркало, и сразу замерли его бесшумные размеренные шаги. Подойдя к креслу, он грузно сел в него, словно, кроме тяжести тела, с ним вместе опустились и его заботы. Ещё никогда за всё пребывание на Беллиоре он не ощущал их так отчётливо. Неудачи последних дней сдавили его плечи и грудь, но сильнее всего от них болела голова.
«Что же делать? Что происходит? – размышлял Главный менвит. – Воздушный налёт на Изумрудный город закончился полным провалом. Кто знает, может, пока мы на Рамерии создавали технику, беллиорцы открывали недоступные нам тайны природы? Почему гигантские орлы напали на вертолёты? Уж не люди ли Гудвинии их научили? А набег грызунов – случайность или дерзкая вылазка? По всему видно: беллиорцы догадались, что мы хотим их покорить. Что ж, силой не удалось, возьмём хитростью. И вот здесь нам поможет говорильная машина. С ней не будет осечки».
Генерал взял со стола серебряный колокольчик и нетерпеливо затряс им. Тотчас открылась дверь, на пороге кабинета появился Ильсор.
– Ильсор, всё ли готово для опытов? – спросил Баан-Ну.
– Машина в полной готовности, полковник Мон-Со доставил двух землян в ваше распоряжение. Препятствий для опытов нет, мой генерал.
Доклад успокоил Баан-Ну. Уж больше он не попадёт в плен к событиям, он подчинит их своей воле.
– Испытания назначаю немедленно. Кроме Кау-Рука, Мон-Со и тебя никто не должен присутствовать, – приказал Баан-Ну.
Участники самого важного сейчас для менвитов опыта собрались во главе с генералом в Синем домике.
– Начнём с Ментахо, – предложил Баан-Ну.
Ментахо и Эльвина, почувствовавшие, что в Синем домике готовится что-то необыкновенное, присели на стульях у самой двери. Они думали, что их немедля отошлют за грибами. Вместо этого Баан-Ну поприветствовал ткача нежданным возгласом:
– Привет тебе, высокочтимый беллиорец!
«Пойди пойми этих генералов», – подумал Ментахо и тут же выпалил на менвитском языке:
– И тебе привет, мой повелитель.
Баан-Ну чуть нахмурился, бросив короткий взгляд на Кау-Рука.
«Немного переусердствовал Ментахо. «Повелитель» – ещё рановато», – посчитал он. И, пристально глядя в лицо ткачу, приказал без лишних предисловий: – Ну-ка, придвинь ко мне свой стул, а сам отойди к говорильной машине и там стой.
Ментахо, который сидел, уставившись себе на ноги, он так всегда делал, разговаривая с Баан-Ну, не понял, кому адресованы последние слова, и не проявил ни малейшего интереса, чтобы выяснить.
– Расскажи без утайки, Ментахо, что тебя волнует, – вопрошал генерал, сверля глазами лицо ткача, но не находя его плутоватых глаз.
– Да что там волнует, – сказал Ментахо и озадаченно почесал затылок. – Ничего не волнует. Вот разве скучновато у вас, нам с Эльвиной поговорить не с кем, кроме какого-то ящика, – ткач кивнул в сторону говорильной машины.
«С этим толку не будет, – понял Баан-Ну. – Он не только выучил наш язык, но и разобрался, для чего сам понадобился нам. Тем хуже для него, мы его навсегда изолируем от жителей Гудвинии».
– Однако мы увлеклись беседой, – снова заговорил генерал. – Отдохни, Ментахо. Сходи с Эльвиной за грибами.
Ткач с женой ушли, прихватив корзинку.
– Давайте свеженьких, – сказал Баан-Ну. Часовые ввели в комнату одного из Жевунов. Он с любопытством осмотрелся вокруг и принялся изучать ордена, украшавшие грудь Главного менвита.
– Привет тебе, достойный сын Земли, – приветливо произнёс генерал, подняв руку над головой. Раздался щелчок, мигнула лампочка, и говорильная машина отчеканила слова генерала его же голосом, но на языке жителей Волшебной страны.
Жевун широко улыбнулся, сложил свои руки, изображая рукопожатие, и произнёс:
– И тебе мой поклон, добрый человек.
Машина тут же выдала перевод голосом Жевуна. Всматриваясь в глаза беллиорца, генерал сразу подал команду:
– Заговори с Ильсором.
Жевун, услышав перевод, растерянно захлопал глазами.
– От чего я должен заговорить Ильсора? – спросил он.
Машина снова перевела, настал черёд удивляться Баан-Ну.
– Заговаривать можно с кем-то, а не что-то, – поучительно произнёс он.
Ильсор незаметно нажал одну из кнопок, говорильная машина принялась объяснять без всякой посторонней помощи:
– Заговорить можно и кого-то, и что-то, и даже самого себя, как это происходит теперь с вами, мой повелитель.
Только изумление помогло генералу снести эту неслыханную дерзость. Он так и сверкал глазами на ни в чем не повинного Жевуна:
– Заруби себе на носу, – резко заметил он, – что с генералом так не подобает говорить.
Крайнее недоумение отразилось на лице беллиорца.
– Я готов отрубить себе нос, но не могу понять, при чём тут генерал и какая вам от этого польза? – пролепетал он.
– Что ты мелешь, болтушка? – завопил, не выдержав, Баан-Ну.
Жевун совсем перепугался.
– Если бы я был мельницей, я молол бы муку. А если я болтушка, то яичницу-болтунью жарят на сковороде. Про что вы меня спрашиваете? Я вижу, вы сердитесь. Я ничем не хочу вас обидеть. Но отдавайте мне понятные приказания, а то я не знаю, что мне делать, – тихо молвил он и покорно и преданно взглянул на Баан-Ну.
– Мон-Со, – рявкнул генерал во всю глотку, – где вы взяли этот медный лоб?
Мон-Со вытянулся перед Баан-Ну, собираясь дать ответ, но в это время Ильсор снова нажал на кнопку, в машине что-то заскрипело, и до присутствующих донёсся её собственный хриплый голос:
– Ну вот, уже и обзывается, а ещё генерал. Сам не может толком объяснить, чего хочет, а обзывает медным лбом.
– Ильсор, выключи немедленно машину. Мон-Со, отвечай, почему ты перестал нести службу? Тебе надоело быть полковником? Я могу сделать тебя лейтенантом! – кипел генерал. – Привести другого беллиорца! Ильсор, включи машину!
К Баан-Ну, который никак не мог успокоиться, подвели второго Жевуна.
– Возьми с подоконника лист бумаги, – отрывисто бросил Жевуну генерал и выразительно взглянул в его глаза.
Глаза беллиорца округлились, он ошалело начал вращать головой, что-то разыскивая.
– С чего я должен сорвать листок? Я не знаю таких цветов – подоконники. У нас растут подснежники, да и то высоко в горах. И где вы видите в комнате цветы? Что вы называете «бумаги»? – наконец спросил он генерала и, поведя плечами, бессильно опустил руки.
– О чём он говорит? – повернулся генерал к Ильсору. Он не менее ошалело тряхнул головой.
– Это случайный набор слов; видимо, не все сочетания машина пропускает, – спокойно ответил слуга. – Мой генерал, позвольте мне задать беллиорцу вопрос, чтобы выяснить причину сбоя. – Дожидаясь разрешения, Ильсор почтительно глядел на генерала.
– Действуй, Ильсор, – позволил Баан-Ну.
– Достойный сын Земли, отвечайте, – молвил Ильсор. – Кто правит в Изумрудном городе?
– Там правит Мудрый Страшила.
– Ильсор, он втирает тебе очки. Как могут правителя именовать таким именем?
Жевун, которому машина успела перевести слова генерала, недоуменно уставился на лицо Баан-Ну:
– Какие очки я должен натереть господину, если он не носит никаких очков?
– Что, опять рассуждать? – рассвирепел Баан-Ну. – Ты сейчас поймёшь меня, глупец. Мы говорили тебе слишком много слов, и твои куцые мозги не в состоянии их все переварить. Тебе проще понять язык команды. Возьми лист, – Баан-Ну сам взял с подоконника бумагу. – Нарисуй мне ваше страшилище.
Жевун подумал и изобразил саблезубого тигра с огромными клыками.
– Я так и думал, что речь идёт не о правителе, – удовлетворённо заметил Баан-Ну. – Стоять, – скомандовал он с такой силой, что Жевун подпрыгнул чуть не под потолок, но тем не менее успел вытянуть руки по швам. – Бегом! – бушевал генерал, сверкая глазами. – Марш!
И Жевун, сделав два скачка, вдруг перешёл на церемониальный шаг, затем при команде «Бегом!» встрепенулся, бросился скакать и тут же начал отбивать шаг при команде «Марш!».
– Часовой, – взвыл Баан-Ну, – всыпать этому тупице десять палок!
– Вот вы, генерал, значит, самый важный господин, так растолкуйте мне, – сказал Жевун, – какая связь между часовщиком и палками и куда он должен мне их насыпать?
Машина подмигнула Жевуну и издала бормочущие звуки на языке менвитов.
Генерал побагровел и молча ринулся к дверям.
Кау-Рук и Ильсор переглянулись между собой, и штурман пожал плечами.
«Почему так нервничал генерал?» – подумал Мон-Со и торопливо пошёл за ним.
Урфин помогает арзакам
Урфин за всем наблюдал и всё замечал.
Приключения менвитов с Чёрными камнями Гингемы казались ему неоконченными, нет-нет да снова возвращался он к ним в мыслях. И вот однажды отправился к Великой пустыне. Он не боялся магической силы Чёрных камней. Когда-то он был помощником злой колдуньи Гингемы, и поэтому на него не действовали их волшебные свойства.
С собою Джюс взял пилу, скорее по привычке – единственно, чтобы иметь какой-то инструмент под рукой. Не тут-то было. И дело не в огромных размерах каменных исполинов. Пилою камень не распилишь, тем более волшебный. Пила не оставила на нём даже царапины. Урфин взобрался на чёрное творение Гингемы и уселся поудобней. Он вспоминал одно за другим действия колдуньи. Как ни силился знаменитый огородник, ни одного зловещего заклинания не приходило на ум, все зелья позабылись. Да и зло злом не разрушишь. Внезапно его осенила великолепная мысль:
«А что, если развести костер и подогреть этот камешек? Всё колдовство начинается с огня».
Так он и сделал. Притащил на тачке вязанки дров. Разложил гигантский костёр, на центр которого пришёлся Чёрный камень.
Костёр разгорелся на славу. Языки пламени целиком объяли исполина, разогревая его больше и больше.
Вдруг надпись «Гингема» оплавилась и начала пропадать. Урфин не на шутку испугался: что, если он перестарался и всё волшебство колдуньи сейчас испарится? Как угорелый помчался он за ключевой водой, а потом принялся бегать вокруг камня, выплескивая на него содержимое вёдер и бочонка. Чёрный исполин весь загудел, напрягся и рухнул, рассыпался на мелкие кусочки. Но что самое удивительное – на каждом кусочке красовалась надпись «Гингема». Урфин несказанно обрадовался. Лучшего нечего было и желать. В несколько рейсов перевёз он кусочки развалившегося волшебного камня к своему дому.
С тех пор он искал случая воспользоваться заколдованными обломками.
Джюс весело катил тачку с овощами по лесной тропинке. Огурцы, клубника, орехи радовали своим видом даже искушённое огородной премудростью сердце. Если бы не дума, тяжёлым грузом лежавшая на душе Урфина.
«Как забрать изумруды у предводителя менвитов? – гадал он. – Ведь у него накопилось столько, что можно помочь освободить целый народ – арзаков на далекой Рамерии».
Размышляя, Джюс вспомнил листок, который похитила у Баан-Ну ворона. Кагги-Карр полагала тогда, что перехватила план важной военной операции. Когда же Ильсор пояснил текст, всё оказалось забавным: и генерал, и его выдуманные приключения. Сочинения вояки-фантазера не вызвали интереса, забылись, а Джюс запомнил, что генерал любит приключения.
«Ну что же, – думал огородник, – надо устроить Баан-Ну приключение с камнями Гингемы».
Как ни мелки были волшебные обломки, всё же каждый не меньше булыжника, а как такой незаметно вручишь Главному менвиту? Если же булыжник оставить где-нибудь в сторонке, генерал не обратит на него никакого внимания. Камень ничем, кроме надписи, внешне не примечателен.
В замок-то подарок Гингемы можно доставить вместе с овощами, задача нетрудная. Но что дальше?
Не единожды пришлось Урфину покатать тачку от своего огорода до замка и обратно, прежде чем у него созрел план действий.
Как-то на кухне он слышал от повара-распорядителя, который переговаривался с часовым, что генерал накопил гигантскую коллекцию изумрудов. К тому времени Джюс мог кое-как объясняться на языке менвитов, а о чём они говорили между собой, понимал достаточно хорошо.
– Возможно, ваш генерал богат, – пробормотал Джюс как бы про себя, – но навряд ли его коллекция может сравниться с сокровищами из тайника Гуррикапа.
– А где эти сокровища? – немедленно заинтересовался повар.
– Да здесь, у вас, – объяснил Джюс, – тайник в замке, но тщательно замаскирован. Никто не знает его местонахождения.
– А ты откуда знаешь?
– Мудрый странник прочитал в одной старой книге.
С того часа повар-распорядитель и часовой, вооружившись металлическими палками, бродили по замку, обстукивали стены и пол, тщетно пытаясь найти тайник.
В одно прекрасное время стук привлёк внимание Баан-Ну. Повара сразу же доставили к генералу. На допросе бедняга сознался, что разыскивал тайник.
– Ты веришь в эти басни? – усмехнулся Бан-Ну, но мысль о сокровищах крепко засела в его голове, и он захотел сам поговорить с огородником. Такой случай вскоре представился. Генерал подкараулил Урфина, когда тот вновь привёз в замок овощи и фрукты, и затащил его в свой кабинет.
– Что тебе известно о тайнике Гуррикапа? Где его искать? – нетерпеливо спрашивал он.
Урфин ждал вопросов.
– Знаю только, что тайник находится в одной из башен замка, – отвечал огородник, – замурован камнем с надписью «Гингема». Но Гуррикап мог заколдовать сокровища. Как бы там ни было, никто в нашей стране никогда не пытался искать их.
«Жалкие трусы! Впрочем, это даже хорошо. Я сам овладею всеми сокровищами», – подумал Баан-Ну, а вслух сказал:
– Урфин, попрошу тебя больше никому не говорить об этом.
Чтобы облегчить генералу поиски, Джюс заменил несколько старых, обветшалых камней на более крепкие с надписью «Гингема». План, который придумал Урфин, чтобы отнять изумруды у предводителя менвитов, походил на рыбную ловлю несколькими удочками, отстоящими далеко друг от друга.
На следующее утро огородник оставил на кухне принесённые им плоды, а затем, прошмыгнув мимо часового, обошёл свои камни-удочки. В одном из тёмных закоулков замка он увидал то, что предвидел наперёд: генерал корчился в неестественной позе, рядом с ним стоял подсвечник. Свеча успела оплавиться только на четверть: значит, Баан-Ну угодил в ловушку недавно. Он молча силился оторвать руку от камня, но не мог. Страх и жадность боролись в его душе. Страх говорил: «Зови на помощь, самому тебе не вырваться», а жадность шептала: «Позовёшь на помощь, придётся сокровища поделить. Лучше поднатужься и освободись сам».
Пока страх не одолел жадность, Урфин бросился в кабинет генерала, отыскал ключи от сейфа и мигом пересыпал содержимое шкатулки в мешок. Шкатулки он наполнил булыжниками. В путь к дому огородник пустился с тяжёлой тачкой, но везти её было легко – в руках Урфина оказались средства, способные освободить целый народ.
Припрятав изумруды, Джюс поспешил снова в замок, громко громыхая тачкой. Свеча успела погаснуть, но Баан-Ну ещё молчал, не теряя надежды вырваться. Заслышав шум тачки, Главный менвит окликнул огородника. Урфин пришёл и помог генералу освободиться от камня. Пока Баан-Ну приходил в себя в своём кабинете, Урфин заменил камни Гингемы на обычные.
Но ещё долго по замку тайно друг от друга бродили генерал и повар-распорядитель, разыскивая тайник Гуррикапа. Баан-Ну никак не мог вспомнить то место, где неведомая сила, исходившая от камня с надписью «Гингема», продержала его несколько часов.
— Страница 16 —
