Страница 8 из 21
Папа и море (сказка-повесть)
Пока Муми-тролль заползал все дальше и дальше в чащу низкоствольника, у него мало-помалу исчезало чувство, что он заперт. Он был защищен и скрыт в прохладной темноте — маленький зверек, который прятался и хотел, чтобы его оставили в покое. Вдруг он снова услышал море, увидел теплый, ослепивший его свет солнца. Муми-тролль выполз на полянку посреди лесной чащи.
Полянка была совсем маленькая, примерно такая, как две поставленные рядом кровати. В чаще было тепло, над цветами жужжали пчелы, а вокруг стоял на страже дремучий лес. Над полянкой колыхались листья берез — воздушная зеленая крыша, сквозь которую просвечивало небо. Здесь все было совершенным. Он нашел тут совершенство и абсолютную законченность. Никто, кроме него, здесь прежде не бывал. Все это принадлежало ему.
Он осторожно сел в траву и зажмурился. Надежное убежище — вот его главнейшая мечта, он всегда искал его и уже находил много раз. Но никогда еще не попадалось такого прекрасного, как это. Оно было тайным, скрытым от чужого взора. Только птицы его видели. Земля была теплой, и опасность защищала его со всех сторон. Он вздохнул.
И тут вдруг кто-то укусил Муми-тролля за хвост, его обожгло, точно огнем. Он просто подлетел на месте и мгновенно понял, в чем дело. Кусачие муравьи. Маленькие мстительные ядовитые муравьи так и кишели в траве, набегая со всех сторон, — вот еще один куснул его за лапу.
Муми-тролль немедленно ретировался, его глаза горели от разочарования, он был ужасно задет и оскорблен. Конечно, муравьи жили тут до него. Но если живешь в земле, все равно ведь не видишь, что делается наверху. Муравей не имеет ни малейшего представления о птицах или о тучах и обо всем остальном, что важно и прекрасно — позволим себе сказать — для Муми-тролля.
Есть разного рода справедливость. Согласно справедливости, которая, возможно, более сложна, но абсолютно правильна, полянка принадлежит ему, а не муравьям. Только бы дать им это понять! Ведь они с таким же успехом могли бы жить где-нибудь в другом месте. Чуть подальше, всего на несколько метров. Как бы им это объяснить? В худшем случае, может быть, удастся провести пограничную линию и поделить сферы влияния.
Но вот они уже снова здесь, они окружили его и двинулись в атаку. Муми-тролль бежал. Он постыдно бежал из этого рая, но был полон безумной решимости вернуться обратно. Эта полянка ждала его всю его жизнь, а может, многие сотни лет! Она принадлежит ему, потому что нравится ему больше, чем кому-либо другому. Если бы даже целый миллион муравьев любил ее одновременно, они не испытывали бы таких сильных чувств, как он. Так он считал.
— Слышишь, папа? — спросил Муми-тролль.
Но папа вообще ничего не слышал, потому что в этот миг ему как раз удалось по-настоящему схватиться за большую каменную глыбу, и она с шумом и грохотом скатилась с горы, высекла две искры и оставила после себя слабый одурманивающий запах пороха. Теперь камень лежал на дне, точно там, где ему и надо было лежать. Просто чудесно скатывать огромные камни, напрягаться от ушей до кончика хвоста, чувствовать, как они движутся — медленно-медленно, чуть быстрее, а потом эти колоссы с оглушительным плеском съезжают в море. А ты стоишь и смотришь, дрожа от напряжения и гордости.
— Папа! — позвал Муми-тролль.
Папа обернулся и помахал сыну рукой.
— Он там, там! — закричал он. — Здесь будет причал, волнолом, понимаешь?
Он ринулся в море и, тяжело дыша и глубоко опустив мордочку в воду, покатил по дну еще более крупный камень. Катить и поднимать камень под водой было гораздо легче, и папа удивлялся, почему это. Но ведь главное то, что при этом чувствуешь себя жутко сильным…
— Хочу спросить тебя кое о чем! — заорал Муми-тролль. — Об ядовитых муравьях. Это очень важно!
Папа поднял мокрую мордочку и прислушался.
— Об ядовитых муравьях! — повторил Муми-тролль. — Ты не знаешь, можно ли с ними разговаривать? Думаешь, они поймут, если им сделать небольшое предложение? Вернее, прочитать его?
— Ядовитые муравьи? — удивленно спросил папа. — Нет, они, наверное, ничего не понимают. Мне теперь надо найти трехгранный камень, который войдет между этими двумя. Волнолом должен быть крепким, его должен строить тот, кто знает море… — Папа побрел вброд дальше, снова опустив мордочку в воду.
Муми-тролль двинулся правее по берегу и остановился посмотреть на маму, копошившуюся в саду.
Излучая счастливую сосредоточенность, она раскладывала повсюду водоросли; ее лапы и передник были совершенно бурыми.
Муми-тролль подошел ближе и сказал:
— Мама! Что делать, если намечтаешь себе ужасно уютное и красивое местечко, потом на самом деле найдешь такое и превратишь в свое собственное и вдруг обнаружишь, что там живет множество других существ, которые не желают никуда переезжать. Имеют они право оставаться там, хотя даже не понимают, как прекрасно это местечко?!
— Думаю, что имеют, — сказала мама и села на водоросли.
— Ну а если им будет так же хорошо, к примеру, в куче мусора? — воскликнул сын.
— Тогда, видимо, нужно обсудить с ними этот вопрос, — решила мама. — И может, помочь им туда перебраться. Очень хлопотно переезжать, когда долго проживешь на одном месте.
— Чепуха! — недовольно фыркнул Муми-тролль. — А где же Мю?
— Она у маяка, сооружает что-то вроде лифта, — ответила мама.
Малышка Мю с опасностью для жизни висела поперек окна, выходящего на север. Она накрепко забивала в подоконник какой-то блок. На полу валялось множество серых с виду предметов неопределенного назначения, а люк на крышу был открыт.
— Как ты думаешь, что скажет папа? — спросил Муми-тролль. — Никто не смеет туда подниматься! Это его собственный маяк.
— Наверху есть его собственная личная каморка, — небрежно сказала Мю. — Очень уютная маленькая каморка, где можно придумывать то одно, то другое. Подай-ка мне этот гвоздь. Хватит с меня карабкаться вверх по лестнице всякий раз, когда надо есть; я сооружаю лифт. Вы будете поднимать меня в корзинке или же спускать мне вниз еду. Это было бы еще лучше.
«Как она себя ведет! — подумал Муми-тролль. — Всегда делает все, что ей хочется… и никто ей не возражает. А она все делает по-своему». И тут же между прочим добавил:
— В этом лесу никого нет. Вообще никого. Может, лишь немного муравьев.
— Вот как! — произнесла Мю. — Ну, так я и думала.
Вопрос был закрыт. Она вбила громадный гвоздь до самой шляпки и засвистела сквозь зубы.
— Ты должна убрать всю эту грязь до папиного прихода! — кричал ей Муми-тролль между ударами молотка, понимая, что его слова не производят на нее ни малейшего впечатления.
Он, как пришибленный, рылся в кучах старой бумаги, консервных банок, порванных сетей, шерстяных вещей и обрывков тюленьих шкур и вдруг нашел настенный календарь. Большой настенный календарь с удивительно красивой картинкой. На ней была изображена Морская лошадка, скакавшая по волнам при лунном свете. Луна окунула свою ногу в ночное море, а у Морской лошадки длинная золотая грива и блеклые бездонные глаза. Надо же так красиво нарисовать! Муми-тролль поставил картинку на комод и долго рассматривал ее.
— Календарю этому пять лет, — сказала Мю, спрыгнув на пол. — Сейчас дни совсем другие, и вообще кто-то давным-давно вырвал листки. Держи веревку, а я спущусь вниз и проверю, работает ли подъемная корзинка.
— Подожди немного! — сказал Муми-тролль. — Я хотел кое о чем тебя спросить.
Ты не знаешь, что надо сделать, чтобы ядовитые муравьи перебрались в другое место?
— Истребить их, ясное дело, — непреклонно заявила малышка Мю.
— Нет, нет! — воскликнул Муми-тролль. — Я сказал: «чтобы перебрались»!
Мю взглянула на него.
— Через час! — сказала она. — Та-ак. Ты нашел в здешнем лесу место, которое тебе нравится. И там полным-полно кусачих муравьев. Что я получу, если избавлю тебя от них?
Он почувствовал, что мордочка его покраснела.
— Это я тебе устрою, — спокойно пообещала малышка Мю. — Через несколько дней можешь пойти туда и посмотреть. А за это будешь поднимать и опускать мой лифт. Ну, я помчалась!
Муми-тролль остался, чувствуя себя несчастным. Он выболтал тайну. Потайное убежище стало теперь самым обыкновенным местом. Быстро взглянув на настенный календарь, он встретил взгляд Морской лошадки. «Мы одного племени, — пылко подумал Муми-тролль. — Мы понимаем друг друга. Нас интересует только прекрасное. Я получу свою полянку, а остальное не имеет ни малейшего значения. Но именно сейчас я совсем не желаю думать про полянку».
Тут Мю дернула внизу за леску.
— Подними меня! И смотри, не выпускай леску из рук. Подумай о своих кусачих муравьях!
Лифт работал великолепно. Да по правде говоря, ничего другого она и не ожидала.
Усталый, но веселый папа пересекал вересковую пустошь. Естественно, голову его сверлила мысль, что он будет вынужден снова зажечь маяк, однако до сумерек оставалось еще много времени. А он ведь скатывал большие камни, ужас какие громадные камни. Всякий раз, когда один из них падал в воду, мама Муми-тролля высовывала мордочку из садика и смотрела. Папа решил пройтись по восточному мысу. С подветренной стороны медленно проплыл мимо в лодке Рыбак с удочкой на штевне. Папе никогда не доводилось слышать, чтобы рыба клевала на удочку в такую позднюю пору года. На удочку нужно ловить рыбу в июле. Но это ведь необычный Рыбак. Может, ему просто нравится сидеть на веслах и быть наедине с самим собой. Папа поднял лапу, чтобы помахать Рыбаку, но тут же опустил — все равно ответа не получишь.
Он влез на гору и пошел против ветра. Здесь скалы выстроились в виде больших дуг и напоминали позвоночники огромных животных, что бок о бок странствовали навстречу морю. Папа подошел почти к самому провалу, прежде чем увидел озеро. Глубоко внизу лежала спокойная темная почти овальная водная поверхность. Словно гигантское око. Папа пришел в совершеннейший восторг. Настоящее озеро, Черное Око, одно из самых таинственных мест, какие только есть на свете! Время от времени на берег мыса накатывала небольшая волна. Она перекатывалась через порог и ненадолго взбаламучивала водное зеркало. А потом Око снова становилось спокойным и, черное, блестящее, неотрывно глядело в небо.
«Оно глубокое, это Око, — думал папа. — О, здесь, должно быть, очень глубоко. Мой остров — словно целый мир, здесь есть все, что угодно, и остров как раз в меру велик! Нет, как я счастлив — у меня такое чувство, будто я держу весь мир в своей лапе!»
Папа быстро отправился к маяку, ему хотелось как можно раньше продемонстрировать Черное Око, прежде чем озерцо найдет кто-нибудь другой.
— Как жаль, что в озере не дождевая вода, — сказала мама.
— Нет, нет, его сотворило море! — Папа хлопнул лапами. — Гигантские бури набросились на остров, наполнили Черное Око и нагромоздили вокруг камни, пока тут не образовалась пугающая глубина!
— Может, там водится рыба? — спросил Муми-тролль.
— Весьма вероятно, — ответил папа, — если там и водится несколько рыб, то просто огромные. Представь себе гигантскую щуку, плавающую там сотню лет и становящуюся все жирнее и злее!
— Ну и дела, — сказала малышка Мю, которая просто пришла в восторг. — Может, я кину туда леску и проверю?
— Малышам нечего тут делать, — решительно заявил папа. — Каждое Черное Око только для пап. Не подходите слишком близко к краю. Я собираюсь сделать множество точнейших изысканий. Но не сейчас. Сейчас мне надо думать о причале и о коптильной печи для угрей и щук, которые весят больше семи килограмм. Мне надо поставить несколько колышков для сетей и подготовить садок для рыбы, пока не пошел дождь…
— И какой-нибудь водосток с крыши. Через несколько дней у нас уже не будет питьевой воды.
— Только не беспокойся, — покровительственно заметил папа. — Все образуется. Я все устрою, только подождите немного.
Семейство отправилось назад к маяку, а папа и на обратном пути не переставал болтать о гигантской щуке. Проносившийся мимо них ветер ласково гладил вересковую пустошь, а заходящее солнце окрашивало остров в теплые золотистые тона. А в глубокой тени среди гор лежало Черное Око.
Мама прибрала после малышки Мю и закрыла люк на потолке. Как только папа вошел в башню, он увидел на стене календарь.
— Это как раз то, что мне нужно, — сказал он. — Где вы нашли его? Если я собираюсь навести маломальский порядок на этом острове, я должен знать, какой сегодня день. Сегодня вторник, это я знаю.
Папа взял фломастер и нарисовал на самом верху, на полях, круг. Это означало Прибытие. Затем отметил двумя крестиками понедельник и вторник.
— Вы когда-нибудь видели Морскую лошадку? — спросил Муми-тролль. — Она такая же красивая, как на картинке?
— Вполне возможно, — ответила мама. — Не знаю. Но вообще-то говорят, будто те, кто рисует картинки, обычно сильно преувеличивают.
Муми-тролль задумчиво кивнул головой. Жалко, что нельзя увидеть, есть ли у маленькой лошадки серебряные подковки на ногах или нет.
Вся комната была озарена лучами заходящего солнца, через час она станет багрово-красной. Папой овладело какое-то странное чувство. Именно сейчас ему надо бы пойти и зажечь маяк. Но если он полезет на стремянку, другие, естественно, будут знать, чем он там занимается. А когда он спустится, они будут знать, что он не смог зажечь маяк. Почему они не могут уйти из башни, пока не настанут сумерки, и не дадут ему спокойно попытаться зажечь маяк? Иногда в семейной жизни бывает такое, что папе совершенно не по душе. Но они не все сознают. К тому же они так долго были вместе с ним.
Папа сделал то, что обычно делают в невеселые минуты. Он пошел и встал у окна, повернувшись ко всем спиной.
