Страница 6 из 10
Гак и Буртик в стране бездельников (повесть)
Глава восьмая, из которой можно узнать о хане Бассейне, луне и дальнейшей судьбе мастеров
Жаркий сухой ветер, который гонял по пустыне колючие шары сухой травы и наметал песчаные валы около покинутых колодцев, только долетев до середины пустыни, мог услышать, подхватить и разнести звуки человеческих голосов. Только здесь сохранились дома – жалкие, слепленные из глины, и чахлая зелень – все, что осталось от некогда богатого города.
Среди домов и сохнущих на корню садов поднимались дворцовые стены. Второй месяц при дворе хана Бассейна никому не было покоя.
– Ничего не известно? Никто не объявился? – спрашивали друг друга бездельники.
Второй месяц с высокой башни, сменяясь каждый час, глашатаи выкрикивали:
– Бездельники и дети бездельников! Кто придумает, как без труда и затраты времени сделать имя нашего хана бессмертным, получит тысячу верблюдов и туфлю с ханской ноги! Торопитесь, бездельники и дети бездельников!
Хан гневался. Мрачный, он сидел, по-совиному сгорбясь на подушках, и ждал.
Никто не являлся, а прославиться ему было необходимо.
Деды и прадеды хана воевали. У него не было армии.
Деды и прадеды строили города. У него не было рабочих. Во дворцах дедов и прадедов трудились золотых дел мастера, и звездочеты прибавляли к тысячам звезд новые тысячи. Во дворце хана никто не умел держать в руке резец и не мог сосчитать до девяти.
Сегодня хан поставил у дверей своего любимого визиря Рахат-Лукума смотреть, не ведут ли выдумщика.
– Ведут! Ведут! – закричал наконец РахатЛукум.
В зал ввели почерневших от солнца и совершенно обессилевших мастеров и их спутника. Без еды, страдая от жажды, они шли восемь дней по следам похитителей, пока не повстречали бездельников Бассейна.
– Что придумали эти люди? – нетерпеливо спросил хан.
– О могущественнейший из ханов, они не придумали ничего! – упав ниц, доложили бездельники.
– Зачем же они здесь?
– О тень полудня! Эти люди, вместо того чтобы наслаждаться прохладой стен, путешествовали через пустыню, испытывая муки жажды и голода, – забормотал, стуча лбом об пол, один из бездельников.
– Смотрите, как они измучены, как стерты их ноги и как ввалились их глаза! – удивлялись придворные.
– Они просят накормить и напоить их, а потом вновь собираются идти через пустыню, – доложил второй бездельник.
– Это очень странно, о великий хан! – шепнул Рахат-Лукум. – Эти люди не бездельники. Они стремятся к тайной цели. Нельзя отпускать их.
Хан зевнул и сказал Рахат-Лукуму что-то на ухо.
– Неподвижнейший из неподвижных повелел удовлетворить просьбу несчастных, – объявил тот. – Они будут пить, есть и жить во дворцовой башне. Жить до тех пор, пока хан не решит, чем он еще может им помочь. А решит он это после того, как прославит свое имя!
Путешественникам не дали сказать ни слова, подхватили под руки и потащили из дворца.
Так мастера и Нигугу оказались в каменной башне. Башня была без окон, а сверху закрыта огромной деревянной крышкой.
Потянулись томительные дни. Часами шагали пленники взад-вперед, от стены к стене, страдая от нетерпения и злости и слушая, как вопят наверху глашатаи:
– Бездельники и дети бездельников! Кто придумает, как без труда и затраты времени сделать имя нашего хана бессмертным, получит тысячу верблюдов и туфлю с ханской ноги. Торопитесь, бездельники и дети бездельников!
Был вечер. Мастер Гак и Нигугу уже спали, когда их разбудил неожиданный стук.
Это Буртик барабанил изо всех сил кулаком в стену.
– Поосторожнее, – пробормотал Гак. – Что с тобой, решил пробить ее кулаком?
– Стены здесь толщиной два копья, – печально отозвался Нигугу.
Но Буртик не слушал их.
– В чем дело? – раздался наконец сверху голос стражника.
– Немедленно отведите нас к хану! – крикнул мастер. – Я знаю, как прославить его имя!
– Вот так раз, – удивился Гак. – Я было решил, ты и в самом деле придумал что-то дельное. Зачем тебе бессмертие этого болвана?
– Мне нужны верблюды, – тихо ответил ему товарищ.
Весь дворец уже знал новость. Прошло немного времени, и зал, в котором сидел поднятый с постели хан, наполнился бездельниками…
– Приблизься! – кивнул Рахат-Лукум мастеру. – Хан разрешает тебе говорить.
– Я слышал, великий хан, что ты хочешь сделать свое имя бессмертным… – начал Буртик.
– Говори скорее, что ты придумал! – прервал его хан.
– Медленный верблюд уходит дальше быстрой лошади. Пусть он скажет все, что думает, – шепнул Рахат-Лукум.
– Я и говорю, – продолжал Буртик. – Мы можем помочь тебе. Взгляни в окно. Что видишь ты на вечернем небе?
– Луну… – удивленно проговорил хан. – Но зачем она мне?
– А знаешь ли ты, всезнающий, что луна все время повернута к нам одной стороной и что никто еще не видел ее обратного лика?
– Ерунда! – возмутился Бассейн, но тут же вспомнил, что ему подобает быть сдержанным. – Ну и что же?
– Хан, поверни луну к земле другой стороной, и твое имя никогда не сотрется в памяти людей. Нетрудное дело, и оно не потребует много времени. Видал ли ты, как поворачивают камень, подложив под него конец копья? Надо только подыскать такой шест, чтобы хватило до луны, – и дело сделано.
– Что скажете вы на это? – обратился хан к присутствующим.
Те промолчали.
– Хорошо, я подумаю, – сказал Бассейн. – Отведите их опять в тюрьму.
– А как же награда?
– Слово хана нерушимо. Туфля и верблюды будут доставлены в башню! – выкрикнул РахатЛукум…
– Теперь вы понимаете? – обратился Буртик к друзьям, когда стражники вновь опустили их в башню и оставили одних. – Сейчас нам приведут тысячу верблюдов. Мы отдадим девятьсот девяносто семь стражникам, и они выпустят нас на волю. На трех верблюдах мы пересечем пустыню и достигнем Железного замка… Почему, однако, их не ведут? Мне надоело ждать!
Не успел он произнести эти слова, как люк приоткрылся и двое бездельников торжественно спустили на веревках тюк. Это была шкура верблюда, в которой лежала стоптанная туфля.
– Что это за шутки? – закричал Буртик. – Где верблюды? Я буду жаловаться хану!
– Не кричи! – проворчал сверху стражник. – Хан щедр: это больше, чем тысяча, – это все его верблюды. Их давно уже нет. Последний сдох в тот день, когда вас подобрали в пустыне. Вот его шкура.
– Обманули! Ограбили! – Буртик заметался по башне, барабаня в ее стены. Ханская туфля летала от ударов его ноги как мячик.
Что предпринять? Хан поймет, что над ним посмеялись, и тогда… При одной мысли о будущем мастерам стало не по себе.
Между тем в ханском дворце кипела работа. Самые долговязые из стражников и самые высокие из приближенных высыпали на балконы и старались дотянуться шестами и палками до луны. Сам хан дважды влезал на окно и, держа копье за острие, пытался ткнуть тупым концом в серебряный диск. Любимый советник Рахат-Лукум, помогая ему, выпал из окна и свернул себе шею.
Поняв, что его обманули, хан рассвирепел. Он приказал повесить наутро троих насмешников за уши на стене башни, а всякого, кто употребит в его присутствии слово «луна», бить палками.
– Что делать? Что делать? – шептал Буртик, бегая по башне. Теперь-то уж хан не поддастся ни на какую хитрость, не даст обмануть себя. Вот если бы у них были замечательные инструменты, оставленные в городе корабельщиков…
Он сунул руку в карман и неожиданно почувствовал в пальцах гладкую твердую чечевицу.
Зажигательное стекло!
Однако какую пользу можно извлечь из него в их положении?
Поджечь солнечным лучом… Но что? Во всей башне могла гореть только солома, на которой они спали. Перед глазами мастера возникла картина пылающей башни и дымного облака, стремящегося кверху…
– Мы спасены! – закричал он. – Слушайте меня, друзья, внимательно!
Глава девятая, в которой события развиваются с ужасающей быстротой
Ночь кончилась. Круглая луна насмешливо улыбалась в бледно-розовом небе. Площадь перед дворцом была убрана коврами. Глашатаи, перестав обещать тысячу верблюдов, звали всех на место казни.
К восходу солнца вся площадь была заполнена. Бездельники стояли, переминаясь с ноги на ногу, и, вытягивая шеи, глазели на башню, откуда должны были вывести осужденных. Шесть ржавых гвоздей, по одному для каждого уха, лежали в карманах палачей.
Взошло солнце и стало быстро подниматься по небосводу. Шум на площади усилился.
На балконе дворца появился хан.
– Можно начинать! – приказал он.
Палачи по ступенькам поднялись на верхушку башни. Восемь стражников сдвинули с места крышку люка.
Первый луч солнца проник в башню. И вдруг изнутри ее вырвалась тонкая струйка дыма. Стражники отшатнулись.
Дым становился все гуще и гуще. Вот он повалил клубами.
– Они сожгли себя! – закричали в толпе.
В это время из открытого люка показалась горбатая спина верблюда. Подталкиваемый снизу, он пролез через люк, раздулся в громадный пузырь и стал подниматься вверх.
Раздались крики изумления.
Под верблюжьей тушей, парящей в воздухе, все увидели привязанную веревками доску, а на ней – три человеческие фигуры.
Когда шкура, надутая горячим воздухом, поднялась над дворцом, какой-то предмет сорвался с доски и шлепнулся к ногам Бассейна.
Это была стоптанная туфля.
Сшитый из верблюжьей шкуры воздушный шар поднимался все выше и выше, унося мастеров и их товарища от мести тщеславного хана.
Увлекаемый свежим ветром, шар пролетел над городом, оставил позади пригородные селения и понесся над пустыней.
Желтое море песка с черными полосами сухой травы проплывало под верблюдом. Утомленный бессонной ночью, Нигугу спал. Мастера сидели на доске, свесив ноги, и смотрели вниз.
Солнце уже взобралось на самую макушку неба, когда Нигугу проснулся.
– Послушай, дружище, что это за горы вдали? – спросил мастера Буртик.
– Лиловые горы.
– Отлично! Значит, нас несет прямо к цели.
И мастера затянули веселую песенку:
Мы любим песню, любим труд,
А дружим навсегда.
И потому, а потому
Нам не страшна беда.
Хотя и знаем: труден путь,
Мы по нему пойдем,
Пока – тирим! – пока – тарам! –
Злодеев не найдем.
Никто не смеет унывать,
Пока есть верный друг
Есть цель, есть друг,
Есть друг, и цель,
И пара сильных рук…
– Смотрите, кто-то идет по пустыне! – воскликнул Буртик, указывая на черное пятнышко вдали.
Пятнышко приблизилось, и стал виден человек, тащивший на спине огромный камень. Куча таких же камней виднелась невдалеке.
– Один в этой глуши! Зачем он носит камни? – удивился Буртик.
– Настоящий труженик! – довольно произнес мастер Гак. – Приятно видеть его в этой стране лентяев.
– Нет! – возразил ему Нигугу. – Я знаю, кто он. Это такой же бездельник, как все прочие. Его зовут фараон Термос Двенадцатый. Его предки правили людьми пустыни, и каждый еще при жизни строил себе гробницу в виде каменной пирамиды. У Термоса Двенадцатого нет подданных, и ему приходится самому строить себе пирамиду. Но хотя работа эта и адски тяжела, настоящим трудом ее назвать нельзя – пользы она никому не принесет.
Шар, медленно раскачиваясь, пролетел над пирамидой фараона. Термос Двенадцатый, сбросив на песок камень, задрал голову и провожал усталым взглядом воздушный шар до тех пор, пока он не скрылся из виду.
День шел к концу. Лиловые горы все выше поднимались над горизонтом.
Солнце садилось. Стало прохладно. Воздух в верблюжьей шкуре остывал, и шар опускался все ниже. Пустыня кончилась. Впереди показался густой лес.
Шар уже летел над самой землей.
– Берегитесь! Берегитесь! – раздался взволнованный голос Буртика.
Громадное черное дерево мчалось прямо на шар. Удар! Доска разлетелась пополам, мастера и Нигугу грохнулись на землю.
Лишенный груза, шар взмыл вверх и понесся прочь над синими верхушками деревьев.
Воздушное путешествие окончилось.
