Неандертальский мальчик в школе и дома — Мальмузи Л. — Зарубежные писатели

Страница 11 из 24

Неандертальский мальчик в школе и дома


ПРАЗДНИК ЛУНЫ

Неандертальский мальчик и собачка

– Хорошо, что он уже научился есть сам, а не толь­ко сосет маму, – радуется Неандерталочка, глядя, как Лизунчик примостился на руках у Березки. – Мы мо­жем приносить ему мясо…
Волчонок виляет хвостом, покусывает руки девочки, приподнимается, чтобы лизнуть лицо.
– Он тебя уже принял как маму, – замечает Умник. Из расщелины наверху, в стене пещеры, пробивается луч света; чуть слышен шум маленького водопада вблизи деревни.
– Почти целая луна прошла, – говорит Березка, лас­кая щенка. Она гордится своим питомцем, как настоя­щая мама, у которой подрастает дитя. Волчонок отвеча­ет на ласку, лижет ей руку.
– Вот это зубки! – отмечаю я.
– Волки не такие уж страшные, – шепчет Березка, прижимая к себе заснувшего щенка. – Если бы мы их прикармливали, они, наверное, не доставляли бы хло­пот.
Ничего себе! Нам самим еды не хватает.
– Кости, к примеру, мы не едим. Такой вот щенок мог бы очищать стойбище. Внизу, под скалами, такая грязь.
– Ты грезишь наяву, Березка, – вмешивается Ум­ник. – Твоя любовь к животным тебе доставит уйму неприятностей. Мясо, которое ты стащила сегодня ут­ром, предназначалось для праздника Матери-Луны. То было жертвенное мясо…
– Не хочешь же ты, надеюсь, чтобы мой любимый щеночек умер с голоду. И потом, Мать-Луна мяса не ест, его уминают эти заразы, наши старейшины.
– Согласен, согласен. Ты, как всегда, права, – взды­хает Умник. – А теперь поторопимся: скоро испытания моего Спустиподними.
– Да, я совсем забыла. – Березка опускает Лизунчика на постельку из мха, устроенную в уголке. – Вот, радость моя: оставляю тебе на ночь весь этот ку­сок…
Я, как всегда, голодный, поэтому с завистью смотрю, как волчонок вонзает зубы в мясо.
Мы выходим из грота. Березка подкатывает большой камень, закрывает вход, потом начинает смеяться.
– Ты почему смеешься? – спрашивает Умник.
– Помнишь, как ты представлял свое изобретение старейшинам? «И речи быть не может! – громыхал Насупленный Лоб. – Эти нововведения погубят наше стойбище».
– А Беззубый Лось его поддержал, – добавляет Неандерталочка, передразнивая старика. – «Эфти удобштва наш шделают шлабаками».
– Ему хорошо говорить. Он самый старый из всех, и папа Большая Рука носит его на горбу.
– Хорошо еще, что женщины вмешались.
– Еще бы. Бедняжки, сколько хвороста приходится им таскать, чтобы протопить Большую пещеру, ясное дело, что твое изобретение их не могло не задеть за живое.
– А помнишь, как они отказались работать?
– Ну как же: «Или вы попробуете изобретение Ум­ника, или сами таскайте хворост!» – визжала Дикая Выдра…
– И когда кончились запасы, в Большой пещере все околевали от холода…

Неандертальский мальчик в пещере

– Охотники отказывались собирать хворост: такая работа для них унизительна…
– Старейшины не хотели этим заниматься, ссылаясь на дряхлость и болезни…
И в конце концов они уступили…
– Сегодня для тебя великий день, Умничек. Волну­ешься? – спрашиваю я.
– Немного, – признается Умник. – Модель, конечно, работает без сбоев, но действительность – другое дело…
Мы проходим по гротам, расположенным поблизо­сти от пещеры Без Дна. С потолка спускаются длинные колонны, сложенные из кристаллов, которые свер­кают при свете факелов; из пола тоже поднимаются ко­лонны, более приземистые, закругленные. Мы сворачи­ваем в галерею, перебираемся через ручей. От глины, смытой с поверхности гор, берега скользкие. На шкур­ки, привязанные у нас к ногам, налипает грязь; мы то и дело останавливаемся и счищаем ее.
Странное дело: на какой-то миг мне показалось, буд­то за черепом медведя, который обозначает начало зо­ны табу, сверкнули чьи-то глаза, следящие за нами. Сразу думаю об этой противной Вонючке. Поднимаюсь на цыпочки, заглядываю за череп: никого. Тем лучше.
Вскоре мы входим в Большую пещеру, где царит ве­ликое оживление.
Женщины готовят мясо для вечернего праздника, а мужчины доделывают Спустиподними.
Дяденька Бобер проверяет платформу, которую воз­двигли перед самым входом в пещеру: крепкая ли она, прочно ли держится на скале; папа Большая Рука, оседлав ствол, который возвышается над платформой, разглядывает длинную веревку, скрученную из шкур, – хорошо ли она скользит; Разъяренный Бизон собирает камни на площадке у входа…
Все готово.
Не хватает одной маленькой детали. Папа Большая Рука спускается со ствола и кричит: – Кто хочет испробовать изобретение Умника, шаг вперед!
Все остаются на месте, только Жирный Бык делает шаг назад.
– Это не опасно, – объясняет Умник. – Нужно только спуститься вниз, встать на узел веревки и хоро­шенько за нес держаться. Мы опустим камень, привя­занный к другому концу веревки, и – пуф! – в один миг вы взлетите сюда…
– Ну что? Слыхали? Это просто. Кто хочет попро­бовать? – допытывается папа Большая Рука.
Теперь все делают шаг назад, а Жирный Бык делает два шага.
Умник расстроен, он чуть не плачет.
– Мальчик может попробовать? – спрашиваю я.
– Конечно, – говорит Умник. – Это даже лучше. Спускаясь по тропинке, проклинаю про себя мою
невероятную способность вечно попадать в дурацкое положение; очутившись под стеной, становлюсь обеими ногами на узел и на всякий случай привязываю себя к веревке. Гляжу наверх: все высыпали на платформу, кроме Разъяренного Бизона, который держит на весу камень.
– Смотри не попади мне по голове! – кричу я. По­том закрываю глаза.
Чувствую, как натягиваются шкуры; какая-то сила могучим рывком поднимает меня вверх, и сердце ухо­дит в пятки.
Потом движение вдруг прекращается.
Открываю глаза и вижу: я болтаюсь в пустоте, на расстоянии трех локтей от платформы.
– Упс… это я не рассчитал, – бормочет Умник. – Нужно удлинить платформу, и…
– Втаскивай меня наверх, дурак несчастный, – вере­щу я, извиваясь и дрыгая ногами.
Вся стоянка забавляется зрелищем; чем громче я кричу, тем веселей они хохочут.
Наконец папа Большая Рука берет шест и вытаски­вает меня.
Все радостно хлопают в ладоши – Спустиподними действует. Но Умник выливает на них на всех ушат хо­лодной воды:
– А теперь самое трудное: кто-то из нас должен прыгнуть со скалы, опуститься вместо камня…
Прыгнуть со скалы? Вместо камня?
– Ну да. Если мы хотим, чтобы люди поднимались, им нужно сначала спуститься, ведь так? Кто-то тяже­лый спускается, кто-то легкий поднимается…
Тетушка Жердь и бабушка Хворостина готовы под­няться, но спускаться никто не желает.
Мы смотрим на Жирного Быка, но тот скрывается в глубине пещер.
Мы смотрим на Насупленного Лба, но тот исчезает в направлении пещеры Без Дна.
Мы смотрим на дедушку Пузана.
– Эй, вы что, обалдели? Я еще слишком молодой и красивый для такого ужасного конца…

Неандертальцы обрыв веревки падение в пропасть

– Ничего с тобой не случится, – уговаривает его Умник. – Ты упадешь на большую кучу сухой травы.
Дедушка Пузан в растерянности смотрит вниз.
– Сделай это ради блага племени, – вступает папа Большая Рука.
– Ради блага племени, да? Тогда почему не прыгает это старичье, которое спит и видит, как закрыть мою школу; почему они все разбежались?
– Прыгай, и никто твою школу не закроет, – успо­каивает его мой папочка.
– М-м-м… ничего себе прыжок…
– Ефли пвыгнешь, будеф ефть давом цевую луну, – добавляет Беззубый Лось.
– Даром? Целую луну? – оживляется дедушка Пузан.
– Да, – соглашается папа Большая Рука.
– Все, чего мне захочется?
– Фее, чего тебе зафочется, – заверяет Беззубый Лось.
При этих словах дедушка Пузан привязывает себя к веревке и с блаженным выражением на лице прыгает в пустоту.
У подножия скал бабушка Хворостина и тетушка Жердь уже держатся за другой конец веревки. Кожи натягиваются, и бедняжки взмывают вверх, словно лас­точки, вылетающие из гнезда.
А дедушка Пузан погрузился в стог сена, заранее приготовленный Умником.
Вынырнув оттуда, он складывает руки трубочкой и кричит:
– Информация для поварих. Сегодня вечером я бы съел на закуску мозговую косточку мускусного быка с березовым соком; первым блюдом пойдет жаркое из те­терева под черничным соусом; потом – паштет из снежного барана, ляжка оленя на углях, лопатка бизо­на, гуляш из горного козла и… ладно, на сегодня хва­тит. А завтра посмотрим.
Потом укладывается на сено и глядит в ясное небо. Жизнь никогда не казалась ему такой прекрасной.
Уже стемнело, и все Грустные Медведи собрались в Большой пещере. Сколько народу!
Пылают три костра: на двух жарится дичь, а третий, в центре, самый большой, будет гореть всю ночь – во­круг него и развернется наш праздник. Хвороста полно, благодаря Спустиподними Умника, да и дичи тоже хватает.
Ужин начинается с печени бизона. Старейшины, почти все беззубые, пожирают ее почти сырой. Отрыва­ют порядочный кусок, потом разрезают его кремневым ножичком почти у самых десен. Иные берутся за кос­точки, высасывают мозг.
Зато женщины не сидят сложа руки: слушая расска­зы охотников, очищают от жира шкуры убитых зверей.
Растягивают их на полу, прикрепляют колышками и скоблят кремневыми скребками; потом старухи примутся жевать кожу, пока она не сделается мягкой-мягкой…

— Страница 11 —

Рейтинг
( 5 оценок, среднее 4.2 из 5 )
Понравилась статья? Поделиться с друзьями:
Добавить комментарий

;-) :| :x :twisted: :smile: :shock: :sad: :roll: :razz: :oops: :o :mrgreen: :lol: :idea: :grin: :evil: :cry: :cool: :arrow: :???: :?: :!: