Три толстяка — Олеша Ю. — Отечественные писатели

Страница 12 из 19

Три толстяка (повесть)


 


Глава 9 КУКЛА С ХОРОШИМ АППЕТИТОМ

Три толстякаНаследник Тутти стоял на террасе. Учитель географии смотрел в бинокль. Наследник Тутти требовал, чтобы принесли компас. Но это было лишним.
Наследник Тутти ожидал прибытия куклы.
От сильного волнения он крепко и сладко проспал всю ночь.
С террасы была видна дорога от городских ворот к дворцу. Солнце, вылезавшее над городом, мешало смотреть. Наследник держал ладони у глаз, морщился и жалел о том, что нельзя чихнуть.
– Еще никого не видно, — говорил учитель географии.
Ему поручили это ответственное дело потому, что он, по своей специальности, лучше всех умел разбираться в пространствах, горизонтах, движущихся точках и в прочем подобном.
– А может быть, видно? — настаивал Тутти.
– Не спорьте со мной. Кроме бинокля, у меня есть знания и точное представление о предметах. Вот я вижу куст жасмина, который на латинском языке имеет очень красивое, но трудно запоминающееся имя. Дальше я вижу мосты и гвардейцев, вокруг которых летают бабочки, а затем лежит дорога… Позвольте! Позвольте!..
Он подкрутил бинокль. Наследник Тутти стал на носки. Сердце его забилось снизу вверх, как будто он не выучил урока.Три толстяка

– Да, — сказал учитель.
И в это время три всадника направились со стороны дворцового парка к дороге. Это капитан Бонавентура с караулом поскакал навстречу экипажу, появившемуся на дороге.
– Ура! — закричал наследник так пронзительно, что в дальних деревнях отозвались гуси.
Внизу, под террасой, учитель гимнастики стоял наготове, чтобы поймать наследника на лету, если тот от восторга вывалится через каменную ограду террасы.
Итак, экипаж доктора Гаспара катил к дворцу. Уже не нужно было бинокля и научных познаний учителя географии. Уже все видели экипаж и белую лошадь.
Счастливый миг! Экипаж остановился у последнего моста. Караул гвардейцев расступился. Наследник махал обеими руками и подпрыгивал, тряся золотыми волосами. И наконец он увидел самое главное. Маленький человек, неуклюже, по-стариковски двигаясь, вылез из экипажа. Гвардейцы, почтительно придерживая сабли и отдавая честь, стояли поодаль. Маленький человек вынул из экипажа чудесную куклу, точно розовый свежий букет, перевитый лентами.Три толстяка
Это была восхитительная картина под голубеющим утренним небом, в сиянии травы и солнца.
Через минуту кукла уже была во дворце. Встреча произошла следующим образом. Кукла шла без посторонней помощи.
О, Суок прекрасно играла свою роль! Если бы она попала в общество самых настоящих кукол, то, без всякого сомнения, они приняли бы её за такую же куклу.
Она была спокойна. Она чувствовала, что роль ей удаётся.
«Бывают более трудные вещи, — думала она. — Например, жонглировать зажжённой лампой. Или делать двойное сальто-мортале…»
А Суок случалось в цирке проделывать и то и другое.
Словом, Суок не боялась. Ей даже нравилась эта игра. Гораздо сильнее волновался доктор Гаспар. Он шёл позади Суок. Она ступала маленькими шажками, подобно балерине, идущей на носках. Платье её шевелилось, дрожало и шелестело.
Сверкали паркеты. Она отражалась в них розовым облаком. Она была очень маленькая среди высоких залов, которые увеличивались от блеска паркетов в глубину, а в ширину — от зеркал.
Можно было подумать, что это маленькая цветочная корзинка плывёт по огромной тихой воде.
Она шла, весёлая и улыбающаяся, мимо стражи, мимо кожаных и железных людей, которые смотрели как зачарованные, мимо чиновников, которые улыбались впервые в жизни.
Они отступали перед ней, давая ей дорогу, точно это была владетельница этого дворца, вступающая в свои права.Три толстяка
Стало так тихо, что слышались её лёгкие шаги, звучавшие не громче падения лепестков.
А сверху, по широчайшей лестнице, такой же маленький и сияющий, спускался навстречу кукле наследник Тутти.
Они были одного роста.
Суок остановилась.
«Так вот он, наследник Тутти!» — подумала она.
Перед ней стоял худенький, похожий на злую девочку мальчик, сероглазый и немного печальный, наклонивший растрёпанную голову набок.
Суок знала, кто такой Тутти. Суок знала, кто такие Три Толстяка. Она знала, что Три Толстяка забрали всё железо, весь уголь, весь хлеб, добытый руками бедного, голодного народа. Она хорошо помнила знатную старуху, которая натравила своих лакеев на маленькую Суок. Она знала, что это всё одна компания: Три Толстяка, знатные старухи, франты, лавочники, гвардейцы — все те, кто посадил оружейника Просперо в железную клетку и охотился за её другом, гимнастом Тибулом.
Когда она шла во дворец, она думала, что наследник Тутти покажется ей отвратительным, чем-то вроде знатной старухи, только с длинным и тонким языком малинового цвета, всегда высунутым наружу.
Но никакого отвращения она не почувствовала. Скорее ей стало приятно оттого, что она его увидела.
Она смотрела на него весёлыми серыми глазами.
– Это ты, кукла? — спросил наследник Тутти, протягивая руку.
«Что же мне делать? — испугалась Суок. — Разве куклы говорят? Ах, меня не предупредили!.. Я не знаю, как себя вела та кукла, которую зарубили гвардейцы…»
Но на помощь пришёл доктор Гаспар.
– Господин наследник, — сказал он торжественно, — я вылечил вашу куклу! Как видите, я не только вернул ей жизнь, но и сделал эту жизнь более замечательной. Кукла, несомненно, похорошела, затем она получила новое, великолепное платье, и самое главное — я научил вашу куклу говорить, сочинять песенки и танцевать.
– Какое счастье! — тихо сказал наследник.
«Пора действовать», — решила Суок.
И тут маленькая актриса из балаганчика дядюшки Бризака выступила в первом дебюте на новой сцене.
Этой сценой был главный дворцовый зал. А зрителей собралось много. Они толпились со всех сторон: на вершинах лестниц, в проходах, на хорах. Они лезли из круглых окон, переполняли балконы, карабкались на колонны, чтобы лучше видеть и слышать.
Множество голов и спин, самых разнообразных цветов и красок, горело в ярком солнечном освещении.
Суок видела лица, которые смотрели на неё широко улыбаясь.
Повара с растопыренными пятернями, с которых, как клей с веток, стекали красные сладкие соки или коричневые жирные соусы; министры в разноцветных расшитых мундирах, точно обезьяны, переодетые петухами; маленькие пухлые музыканты в узких фраках; придворные дамы и кавалеры, горбатые доктора, длинноносые учёные, вихрастые скороходы; челядь, разодетая не хуже министров.
Вся эта масса лепилась ко всему, к чему можно было прилепиться.
И все молчали. Все затаив дыхание смотрели на маленькое розовое создание, которое спокойно и с большим достоинством двенадцатилетней девочки встречало эту сотню взглядов. Она совершенно не смущалась. Эти зрители вряд ли были более строгими, чем зрители на площадях, где чуть ли не каждый день представляла Суок. О, то были очень строгие зрители: зеваки, солдаты, актёры, школьники, маленькие торговцы! И тех Суок не страшилась. А они говорили: «Суок — самая лучшая актриса в мире…» И бросали на её коврик последнюю мелкую монету. А между тем за такую маленькую монету можно было бы купить пирожок с печёнкой, который заменял какой-нибудь чулочнице и завтрак, и обед, и ужин.
И вот Суок начала разыгрывать свою роль куклы по-настоящему.
Она сдвинула носки, потом приподнялась на них, подняла к лицу руки, согнутые в локтях, и, шевеля обоими мизинцами на манер китайского мандарина, начала петь песенку. При этом она покачивала головой в такт мотиву направо и налево.
Улыбалась она кокетливо и лукаво. Но всё время она старалась, чтобы глаза её были круглые и широкие, как у всех кукол.
Она пела так:
Вот наукой неизвестной,
Раздувая в тиглях жар,
Воскресил меня чудесно
Добрый доктор наш Гаспар.
Посмотри: я улыбнулась.
Слышишь ли: вздохнула я…
Так опять ко мне вернулась
Жизнь весёлая моя.
Я всю жизнь к тебе спешила,
Столько спутала дорог!..
Не забудь сестрички милой
Имя нежное — Суок!
Снова я живою стала,
И, заснувши в тишине,
Я тебя во сне видала,  —
Как ты плакал обо мне!
Посмотри: дрожат реснички,
Льётся волос на висок.
Не забудь твоей сестрички
Имя нежное — Суок!
– Суок, — тихо повторил Тутти.
Глаза его были полны слез, и от этого казалось, что у него не два, а четыре глаза.
Кукла окончила песенку и сделала реверанс. Зал восхищённо вздохнул. Все зашевелились, закивали головами, защёлкали языками.
Действительно, мелодия песенки была очаровательна, хотя и несколько печальна для такого молодого голоса, а сам голос звучал такой прелестью, что казалось — исходил из серебряного или стеклянного горла.
– Она поёт, как ангел, — раздались в тишине слова дирижёра.
– Только песенка её немного странная, — заметил какой-то сановник, звякнув орденом.
На этом критика оборвалась. В зал вошли Три Толстяка. Скопление публики могло показаться им неприятным — все бросились к выходам.

— Страница 12 —

Рейтинг
( 3 оценки, среднее 4 из 5 )
Понравилась статья? Поделиться с друзьями:
Добавить комментарий

;-) :| :x :twisted: :smile: :shock: :sad: :roll: :razz: :oops: :o :mrgreen: :lol: :idea: :grin: :evil: :cry: :cool: :arrow: :???: :?: :!: