Страница 3 из 22
Повесть о моем друге Игоре
С помощью этого «ам» с ним можно разговаривать на любые темы, нужно только умело ставить вопросы. Вскорости, однако, уже вместо «ам» он вполне членораздельно произносит и «да» и «нет». Даже строит с их помощью свои первые фразы.
Однажды, отправляясь гулять, оказывал упорное сопротивление, когда я хотел надеть на него пальто.
— Дидя, нет! Дидя, нет! — настойчиво твердил он, отбиваясь от ненавистного ему пальто.
Увидел раз, что Таня наливает ему чаю, и сказал:
— Баба, чай нет.
Это, конечно, значило, что он не хочет чаю.
В другой раз подставил стул и полез на письменный стол за каким-то заинтересовавшим его предметом.
— Упадешь, — говорю ему. — Бух!
— Я бух нет, — отвечает.
Как-то уходя от нас с отцом домой, он твердил по установленному им же самим обычаю, прощаясь с каждым в отдельности:
— Баба, пока! Дидя, пока! Тетя, пока!
Петя с усмешкой спросил:
— Может быть, ты еще скажешь и «Папа, пока»?
— Папа пока нет, — быстро, не задумавшись ни на секунду, ответил Игорь.
Удивляет то, что он не только сумел построить фразу, вполне выражавшую его мысль, использовав имевшиеся в наличии крайне скудные языковые средства, но и правильно понял вопрос, заданный в условной, даже иронической форме.
Хитрость
Еще и двух лет не исполнилось, а уже научился хитрить! Очень понравился ему витамин «С» с глюкозой. Съел две таблетки и еще просит.
— Больше нельзя, — говорю.
— Бабе, — просит он, протягивая руку.
— Ну ладно, — соглашаюсь, — отнеси бабушке.
Дал ему штучку. Он понес ее Тане, показал, не выпуская из рук, и сказал:
— Маме.
Понес маме, но, не дойдя до нее, сунул таблетку в рот. Потом вернулся ко мне и говорит:
— Папе.
— Нельзя, — говорю, — ты уже много съел.
— Папе.
«Ну, — думаю, — посмотрю, что будет». Дал еще таблетку. Он понес ее папе, но не пройдя и половины пути, положил таблетку в рот.
Вот и верь после этого людям!
Когда мы начинаем понимать юмор?
Начал почему-то отца звать «Петя», а мать — «Лида». Может быть, потому что слышит, что они сами так называют друг друга. Я уже у него не просто «дидя», а «дидя Ко», или «дидя Коля», в отличие от другого дедушки Тимы.
Таня теперь не просто «баба», а «баба Таня», в отличие от другой бабушки Мани. Тетя Тамара в отличие от других всяческих теть — «тетя То», или «тетя Тома». Возможно, для единообразия в наименованиях начал и отца звать папа Петя, а мать — мама Лида.
Однажды разглядывал фотоснимки и называл, кто снят: «папа Петя, мама Лида, дидя Коля, баба Таня». Потом по ошибке, показав на мою фотографию, сказал:
— Баба Коля.
Тут же взглянул на меня растерянно и громко расхохотался.
В другой раз чем-то сильно увлекся, играя, и, обращаясь ко мне, сказал:
— Дидя баба.
И опять засмеялся над своей ошибкой.
Если судить по Игорю, то мы начинаем понимать юмор уже в возрасте до двух лет. Причем юмор в высшем его проявлении, когда человек способен смеяться над самим собой.
Выражение благодарности
Однажды Игорь увидел у нас на кухне кусок свежего туалетного мыла очень красивого синего цвета. Весь день не расставался с этим мылом, то и дело повторяя:
— Мыло си.
Или:
— Мыло сине.
Пришлось Тане подарить ему этот кусок мыла.
Когда приехал отец, Игорь показал ему подарок и сказал:
— Мыло дом.
То есть возьмем мыло домой, оно мое, мне его подарили.
— А ты сказал бабушке спасибо? — спросил отец.
Игорь подошел к Тане и, прижав мыло к груди, сказал:
— Баба, мыло, спасибо!
Услыхав, что все его хвалят за вежливость, он еще раз подошел к Тане и сказал:
— Баба, спасибо, мыло.
Первый рассказ о случившемся происшествии
Как-то утром Петя привез к нам Игоря, а сам быстро уехал: спешил куда-то. Не успев раздеться, Игорь начал твердить, как-то горячась и волнуясь:
— Папа, дядя, бензин дай! Дядя, папа, бензин нет!
Видя, что мы не очень-то его понимаем, он повторял эти две фразы, иногда лишь меняя порядок слов.
Мы, конечно, поняли, что по дороге у Петра кончился в машине бензин и он попросил у встречного шофера немного бензина, но тот не дал. Когда Петр приехал, он подтвердил, что именно так и было.
Разговор Игоря теперь напоминает разговор индейца, знающего несколько слов из языка белых. Однако у индейца — ум взрослого человека, большой жизненный опыт, а также знание своего собственного языка, у Игоря ничего этого нет. Но с задачей все же справляется.
Глава вторая
ОТ ДВУХ ДО ДВУХ С ПОЛОВИНОЙ ЛЕТ
Лучший подарок
Третье мая 1964 года. Игорю исполнилось два года. На свой день рождения Игорь приехал с родителями к нам и сразу доложил:
— Сок.
Это значило, что он по дороге пил фруктовый сок.
Получил от всех подарки, среди которых разноцветные строительные кубики, заводной автомобильчик с сигналом (что сразу очаровало его), красный и синий воздушные шары.
Обычно, уезжая домой, он берет только те из подарков, которые больше понравились. И хотя больше всего на свете любит автомашинки (которые теперь уже начал называть не «биби», а машинками), на этот раз, уезжая, взял с собой лишь шары. Своей шаровидной формой, цветом, величиной и фантастическим стремлением вверх они произвели на него наиболее сильное впечатление. Хотя это был самый дешевый подарок, на который никто не возлагал никаких надежд, он оказался самым желанным.
«Я сам»
В свои два года Игорь довольно устойчиво держится на ногах, может самостоятельно передвигаться. Вообще у него большая, какая-то инстинктивная тяга к самостоятельности.
Играя с ним, копаю лопаткой песок.
— Я! Я! — кричит Игорь, стараясь отнять у меня лопатку.
— Ну хорошо, копай сам, — соглашаюсь я и отдаю лопатку ему.
Идем с ним по улице. Держу его за руку, но ему это почему-то не нравится.
— Я! Я! — кричит он и, вырвав руку, шагает впереди меня.
— Ну иди сам, — соглашаюсь я.
Он быстро усваивает слово «сам» и уже не кричит просто «я», а кричит «сам» или «я сам».
Обычно, спускаясь или поднимаясь по лестнице, я поддерживаю его за воротник пальто. Раньше он молча сносил такое унижение, но теперь протестует:
— Сам! Я сам!
Если я все же не отпускаю, он садится на корточки и сидит до тех пор, пока я не отпущу ворот.
Дома пытается вскарабкаться на стул. Хочу подсадить его или хоть поддержать, чтоб не упал. Нет!
— Сам! Сам!
И даже пытается отпихнуть меня рукой.
— Ну ладно, пожалуйста: сам так сам!
Взрослому и не понять, какое это достижение для двухлетнего малыша самостоятельно вскарабкаться на стул, а если со стула еще перебраться на стол, то и вовсе геройство.
Внимание
Приехав к нам и не видя Тамары, Игорь сразу спросил:
— Тетя Тамара?
Ему объяснили, что тетя Тамара на работе, скоро придет.
Пошли с ним гулять на пруд, пускали бумажные кораблики. Когда вернулись домой, он опять сказал:
— Тетя Тамара.
Ему опять сказали, что тетя Тамара еще не пришла с работы, но скоро придет.
После обеда он лег спать и, проснувшись, сейчас же сказал:
— Тетя Тамара.
Узнав о таком внимании со стороны Игоря, Тамара была обрадована, поскольку из-за панибратского обращения Игоря с ней считала, что он относится к ней пренебрежительно.
Впервые в жизни
Мы с Петром и Игорем поехали в лес. Интересно наблюдать человека, впервые в жизни очутившегося среди деревьев. (Если Игорь и был в прошлом году в лесу, то ему исполнилось чуть больше года, и в памяти, естественно, никаких впечатлений не сохранилось.)
Нужно было перейти по доске через канаву. Игорь протянул мне руку и говорит:
— Пепереми, я — бух.
То есть переведи, я упаду.
В лесу увидел толкущихся в воздухе комаров и с какой-то уверенной безапелляционностью констатировал:
— Мухи.
Комары и на самом деле, в общем, похожи на комнатных мух, с которыми он уже достаточно знаком, комаров же ни разу не видел.
С мерным, довольно громким жужжанием между стволов деревьев медленно пролетел майский жук. Игорь с удивлением проводил его взглядом. Это было уже совсем что-то новое, поскольку по комнатам пока майские жуки не летают.
— Это жук, — сказал я ему. — Жук.
Отправились дальше. Игорь нашел под деревом сосновую шишку. С любопытством разглядывал ее.
— А это шишка, — сказал я.
Бережно спрятал шишку в карман.
Нашел в траве брошенный кем-то дырявый резиновый мяч. Поиграли этим мячом, наподдавая его ногами.
К вечеру на небе появился сверкающий, словно отлитый из золота серп луны. Увидев луну, Игорь удивленно стал показывать в ее сторону пальцем и кричать:
— О! О!
Должно быть, даже не знал, как назвать этот загадочный и новый для него предмет. Возможно, он и видел луну в городе, но при вечернем городском освещении она, конечно, такого впечатляющего эффекта не производит.
— Это луна, — сказал я ему.
Домой шли вдоль канавы, с берега которой одна за другой плюхались в воду вспугнутые нами лягушки.
— Это лягушки, — сказал я, видя, что он заинтересовался производимыми лягушками звуками.
Он тут же принялся бегать вдоль канавы, пытаясь разглядеть в полутьме хоть одну лягушку. Не уверен, что это ему в какой-то мере удалось. Видимо, он все же решил, что лягушки — это что-то вполне симпатичное, заслуживающее внимания. Когда мы направились к ждавшей нас на шоссе машине, он помахал в сторону канавы рукой и сказал:
— Люлюшки, пока!
Дома Лида спросила его, что он видел в лесу. Он старательно перечислил:
— Мухи, жук, мяч, луна, шишка, люлюшки.
«Касабачка»
Очень любит колбасу, которую называет «касаба». К этой «касабе» у него очень нежное отношение, поэтому он часто называет ее не просто «касаба», а уменьшительно: «касабачка». Хотя в таком варианте слово искажено до неузнаваемости, но грамматически оно образовано правильно, то есть в соответствии с законами языка: если от слова «колбаса» можно образовать уменьшительное «колбаска», то от слова «касаба» получится не иначе, как «касабачка».
Теперь в нашем доме колбаса вообще переименована в «касабачку». Никто из нас не скажет:
— Хочется колбасы.
А:
— Хочется касабачки.
Или:
— Касабачку будешь есть?
Или:
— Какой касабачки купить: любительской или языковой?
И т. п.
