Страница 10 из 20
Истории из Бедокурии (сказки)
Папа пахал, она шла по борозде, нашла пять личинок, но потом остановилась и задумалась. Тут папа как раз собрался домой, распряг лошадей и посадил Кристу на кобылу Лизу: девочка очень любила кататься на ней.
И Криста тогда спросила:
— Пап, а куда упадёт яркая звезда, которую я увижу? Прямо к нам во двор? Или в мою колыбельку, которая стоит на чердаке? А может, в стог сена?
— Нет, доченька, — ответил папа. — Она войдёт в мамино сердце. Падучие звёзды — это крохотные небесные искры, они не могут жить на земле: даже слабый ветер может их задуть, дождик — погасить. Но в сердце у мамы жаркая искорка будет защищена от всех опасностей. Мамино тело, мамина кровь будет питать, поддерживать жизнь искорки, даст ей новую, человеческую жизнь, и потому через много-много дней, недель и месяцев искорка станет маленьким ребёнком, новорождённым, каких ты уже не раз видела. Но в груди у этого младенца будет жить, светиться и гореть крохотная небесная звёздочка. Такая звёздочка есть и в тебе, Криста.
Криста слушала, а когда они приехали домой и папа снял её с Лизы, встала у сарая и долго смотрела на небо: ей хотелось увидеть звёзды — своих братиков и сестёр. Но время было раннее, солнце ещё не закатилось и освещало небо. А когда небо освещено, звёзд не увидишь; только в темноте видно, как они мерцают, каждая на своём месте.
Ночью Криста крепко спала, и вдруг какой-то голос, точь-в-точь похожий на папин, позвал:
«Встань, Криста, и посмотри на звёзды!»
Она вылезла из постели, подошла к окну, раздвинула шторы и над чёрной крышей сарая, стоящего на той стороне двора, увидела огромное небо, усеянное огоньками тысяч и тысяч звёзд — больших и поменьше, ярких и чуть брезжущих. А через всё небо тянулась широкая белая мерцающая полоса, похожая на светящуюся дорогу.
Криста залюбовалась этой светлой переливающейся полосой, как вдруг от неё оторвалась искорка, пролетела, разгораясь всё ярче, по небу и исчезла за высокой чёрной крышей сарая.
— Ах! — вскрикнула Криста, забыв от радостного испуга и удивления загадать желание.
Не успела она перевести дыхание, а с неба сорвалась звезда, и сразу ещё одна, и ещё… Звёзды падали и падали, а Криста только вскрикивала «ах! ох!», и удивлялась, и радовалась. И ни разу не успела вовремя позвать братика с неба.
— Ой как трудно… — прошептала Криста. Но ей очень хотелось братика, и поэтому она сосредоточилась и стала думать только о нём. Она на секунду прикрыла глаза, чтобы дать им отдохнуть.
А когда она их опять открыла, то на млечно-белой звёздной дороге увидела яркое пятнышко, и пока его разглядывала, от пятнышка отделились две искры и полетели рядом, но потом их пути слились, и с неба падала уже одна большая сверкающая звезда.
Криста подумала: «Правильно, должен же папа помочь ему…» Дело в том, что она решила, будто вторая звезда — это папа: он показывает братику дорогу. Думая об этом, она в то же время мысленно повторяла: «Иди к нам, братик!»
Она держала в уме это желание до тех пор, пока двойная падучая звезда не исчезла с небосклона.
Облегчённо вздохнув, Криста вернулась в постель; ей было радостно, что братик отныне живёт в мамином сердце, и с этим счастливым ощущением она уснула.
И сразу же Кристе приснился сон, будто её разбудил какой-то ласковый мягкий свет. Во сне она села на кровати, в комнате было темно. Сперва она ничего не различала в темноте, но, присмотревшись, обнаружила на столе слабое сияние — язычок света, по форме похожий на пламя свечи, но без огня. А в центре этого язычка света, который был не больше ладошки, сияние казалось ярче. Приглядевшись, Криста увидела, что это крохотный, величиной с мизинец, мальчик. Криста сидела на постели и, затаив дыхание, не отрывая глаз, смотрела на светлого младенца.
Вдруг мальчик спросил: «Сестра, ты видишь меня?»
И Криста во сне ответила: «Вижу, братик». — «Скажи, сестра, зачем ты позвала меня с чудесного звёздного неба? Мы, звёзды, так весело играли друг с другом. Только что мы с подругой-звездой наперегонки гнались по небосводу, рассыпая искры, как вдруг твоё желание унесло меня на холодную тёмную Землю».
Криста сказала: «Я очень хочу иметь братика».
В ответ звезда грустно промолвила: «Но я не хочу жить в вашем маленьком тесном мирке. Мне хочется вернуться на огромное сверкающее небо. Здесь у вас так темно. Видишь, я тоже темнею. Мой свет становится всё слабей».
И вправду, Криста обратила внимание, что сияние вокруг звёздного младенца стало тускнеть и тело его сверкает не так, как прежде. Но она утешила его: «Братик, тебе твой свет больше не понадобится. Теперь ты станешь жить в нашей маме и тебя будет согревать её кровь. А потом ты увидишь, что у нас тут есть чудесное жаркое солнце и яркий огонь в печах, есть прекрасная бледная луна, и мириады звёзд, и много лампочек. Не бойся, когда нам нужен свет, он у нас всегда есть. И ещё на Новый год у нас бывает ёлка».
Братик помолчал, обдумывая слова Кристы. Но видно, они его не успокоили, потому что он снова с грустью произнёс: «Ладно, сестрёнка, пусть я ошибся, пусть у вас, у людей, тоже светло, но где же я буду играть? На небе у меня были тысячи весёлых лучезарных друзей, с которыми я переговаривался светом, носился наперегонки. Я мчался по небосводу, и ничто не стояло у меня на пути. Да разве в ваших тесных комнатёнках хватит места для таких игр?»
Услыхав это, Криста во сне воскликнула: «Что ты, братик! Если бы ты только знал, какие здесь чудесные игры у нас, ребятишек! Можно взять соломинку и пускать мыльные пузыри, а ещё из соломинок можно делать вертушки и плести цепочки. Можно играть в прятки и прятаться за любым деревом, за любым кустом. Можно прыгать со ступеньки на ступеньку, строить из песка запруды на ручейке или дворцы. Ой, да всего не перечислишь! А если ты захочешь промчаться ещё быстрей, чем звезда по небосклону, надо подождать зимы. За деревней у нас есть горка, и, когда ты покатишься с неё на санках, почувствуешь, словно летишь по небу быстрее ветра!»
Узнав про ребячьи игры, братик почти примирился с тем, что будет жить на Земле, и сказал: «Всё это очень интересно, сестрёнка, и я почти простил тебя за то, что ты заставила меня сойти с неба на Землю. Но печали моей ты до конца не развеяла. Посмотри, как потускнел мой свет, пока мы с тобой беседовали. Вот-вот он совсем погаснет. А на небе мы следили, чтобы он всегда был ясный и яркий. Мы всё время начищали себя до блеска, а здесь мне придётся стать серым и тусклым, жить чужим, отражённым светом. Нет, сестрица, мне всё равно очень горько, что ты вызвала меня сюда. Я не хочу оставаться с вами».
Криста страшно удивилась и воскликнула: «Братик, ну и что из того, что люди не светятся? Зато у нас в груди есть сердце! Неужели ты этого не знаешь?» — «Ты уже говорила о нём, — уныло произнёс звёздный мальчик, — но я ничего не понял. Что такое сердце? Мы, звёзды, ничего о нём не слыхали, и я, сколько ни смотрел на Землю, ни разу его не видел». — «Сердце — это то, что у нас в груди, — начала объяснять девочка. — Оно всегда с нами и бьётся днём и ночью, всё равно, спим мы или бодрствуем. Когда человек радуется или сделает что-нибудь хорошее, оно начинает биться быстрей и становится огромным-преогромным. В такие минуты мне кажется, будто меня переполняет счастье, мне хочется танцевать, прыгать, петь. И мир сразу тоже становится бескрайним, и небо яснее, и птицы звонче поют, а сердце стучит всё быстрей, всё громче и вот-вот, кажется, выскочит от счастья из груди…» — «Какое странное это ваше сердце, — промолвил братик, свет которого стал ещё бледнее. — Рассказывай ещё: я хочу знать о нём как можно больше…» — «А когда совершишь плохой поступок, — продолжала Криста, но уже тише, — оно тоже бьётся, только совсем по-другому, как будто хочет замереть. Оно ноет, жалит и не успокаивается до тех пор, пока не исправишь то плохое, что ты сделала; только после этого к тебе возвращается радость». — «Сестрица, мой свет вот-вот погаснет, — предупредил звёздный братик. — Но после всего, что ты мне рассказала про сердце, я уже не грущу. Мне хочется, чтобы оно стучало и в моей груди. Когда я появлюсь на свет, я буду совсем маленьким, несмышлёным и забуду всё, о чём мы с тобой говорили. Но ты помни об этом, старайся заботиться обо мне и поступать так, чтобы моё сердце всегда стучало радостно, чтобы его не ужалило зло».
Криста пообещала, и тотчас свет звезды чуть вспыхнул и погас. Криста же продолжала спать, а утром, когда проснулась, помнила только, что видела, как упали две звезды, и что успела пожелать братика. И ещё помнила: во сне он явился ей в виде звёздного огонька и она что-то пообещала ему, но вот что — забыла.
Шли дни за днями. Криста играла, ходила в школу, помогала маме и иногда задумывалась, а скоро ли у неё появится братик. И вот однажды утром папа позвал её в спальню, а там стояла принесённая с чердака колыбелька, и в ней лежал братик. Криста ужасно обрадовалась и первые дни прямо не отходила от него.
Но Криста была уже большая, а братик совсем маленький, всё время лежал в колыбельке, а когда начал учиться ходить, тоже ничего хорошего не было, потому что он то и дело падал и поднимал рёв. Говорить он не умел, рвал книжки с картинками и вообще был глупый. Криста частенько так и называла его: дурачок. Возиться с ним она не любила и старалась улизнуть из дому и поиграть с друзьями. А если мама просила: «Доченька, мне нужно постирать, присмотри за братиком», у Кристы вытягивалось лицо.
Мама тогда говорила ей: «Ты же сама захотела братика…»
А Криста отвечала: «Только не такого».
Но однажды братик заболел. Сперва Криста ничуть не огорчилась из-за его болезни, однако, когда заметила тревогу на лицах мамы и папы, увидела, как братик, весь красный, лежит в постели и не открывает глаз, ей вдруг стало страшно. Она молча стояла в углу и смотрела на кроватку, где лежал братик. Мама как раз собиралась делать ему компресс и попросила Кристу подержать шерстяной платок. Сняв с братика рубашку и положив руку на его лихорадочно поднимающуюся и опускающуюся грудь, мама горестно воскликнула:
— Как оно бьётся! Как бьётся!
Криста тоже положила руку на грудь братику и почувствовала, как испуганно и горячечно стучит под ладонью его сердце. Оно словно умоляло: «Выпустите меня! Не держите! Я хочу на свободу!»
И вдруг Кристе припомнилось, как однажды ночью она пообещала звёздному огоньку, что будет заботиться о братике, чтобы сердце его билось только радостно и счастливо. И она поняла, что относилась к братику дурно, не делала ничего, чтобы его порадовать.
Ей стало горько и страшно, она догадалась: это из-за неё братику не понравилось на Земле, из-за неё он стремится вернуться к звёздам, у которых нет сердца. И тогда Криста решила сделать всё, чтобы сердце братика поскорей наполнилось радостью. Она сбегала к себе, принесла самые лучшие свои книжки с картинками, которые раньше жалела давать братику, положила их на кроватку и сказала:
— Это тебе, братик.
И тут братик улыбнулся.
С этого дня он начал поправляться и вскоре совсем выздоровел. Теперь Криста играла с ним, и он, завидев её, радостно улыбался. Ему стало хорошо на Земле и уже не хотелось возвратиться к звёздам.
И у тебя, дружок, и у меня есть сердце, точно такое же, как у Кристы и её братика, и оно жаждет радости. Когда мы доставляем друг другу радость, нам приятно жить на нашей прекрасной Земле. А вот когда друг друга огорчаем, причиняем зло, нам становится плохо, мир кажется мрачным и капелька звёздного света, который мы носим в себе, готова угаснуть. Всегда помни об этом, дружок.
История про золотой талер
Жила на свете маленькая девочка по имени Анна-Барбара, и была она круглой сиротой: её папа и мама давным-давно умерли. Осталась у неё только дряхлая бабушка, которая к старости стала совсем чудаковатой. С чем бы Анна-Барбара к ней ни обратилась, что бы ни рассказала, о чём бы ни попросила, у бабушки на всё был один ответ: «Ах, внученька, вот если бы у нас был золотой талер, всё было бы хорошо. Но у нас его нет и взять негде, так что приходится терпеть».
Скажет Анна-Барбара: «Бабушка, у меня чулок на колене порвался!», или: «Бабушка, учитель меня похвалил за то, что я хорошо отвечала!», или: «Бабушка, в горшок со сметаной кошка забралась!» — старушка знай вздыхает: «Ах, внученька, вот если бы у нас был золотой талер…»
А когда Анна-Барбара приставала к бабушке и спрашивала, что это за золотой талер такой и как его добыть, та только таинственно качала головой и говорила: «Ах, внученька, если бы его легко было добыть, он давно был бы у нас. Всю свою жизнь я искала его, но даже одним глазком не довелось мне на него посмотреть. И маме твоей тоже не дался он в руки. Может быть, тебе повезёт: ты ведь родилась в новогоднюю ночь, тебе счастье на роду написано».
Больше ничего не удалось Анне-Барбаре узнать про золотой талер. И вот однажды студёной зимней ночью бабушка умерла.
Но перед смертью она приподнялась на кровати, глянула на внучку и строго сказала:
— Анна-Барбара, когда я умру, похорони меня на нашем кладбище в головах у твоих родителей. Смотри, только там и нигде больше.
Анна-Барбара пообещала исполнить бабушкин наказ.
— А когда похоронишь меня, не оставайся в нашей хижине, запри её и иди куда глаза глядят. Не задерживайся нигде, пока не окажешься в таком месте, где у людей имеется золотой талер. Чтобы получить его, ты будешь служить им, сколько потребуют: хоть десять, хоть двадцать лет. Помни: не будет тебе счастья, пока не заполучишь золотой талер. Обещай, что сделаешь, как я велю.
