Страница 6 из 20
Истории из Бедокурии (сказки)
Лошадь вышла, и тут раздался тоненький голосок:
— Я тоже хочу с вами! Я тоже хочу поехать!
— Это Мицци! — удивлённо сказала мама и выдвинула ящик кухонного стола. Действительно, там среди вилок, ложек и ножей лежала кошка.
— Ой, как я плохо спала, — зевнула она. — Какая-то вилка истыкала мне бок, а ложка всё время пыталась залезть в рот.
— Надо быть внимательней, Мицци, — строго сказала мама. — Ты ведь положила на свою постель половник, а сама легла с ложками.
Правда, на кошкиной подстилке лежал половник в ночной рубашке и крепко спал.
— Кыш с моей постели! — зашипела Мицци. Половник вскочил, сбросил ночную рубашку, нырнул в умывальный тазик и быстро-быстро начал перечерпывать из него воду в ведро.
— Вот как умываются воспитанные половники! — заявил он, смеясь серебряным смехом.
Лошадь щёлкнула кнутом. Она уже сидела на козлах, а папа, запряжённый в коляску, стоял, уныло понурив голову. Когда все расселись, он повернулся и глянул, сколько народу в коляске. Если бы седоков оказалось слишком много, он просто-напросто отказался бы везти.
— Все сели? — спросила лошадь. — Н-но, папа!
— Стойте! — закричала мама. — А где тётушка Палич?
— Здесь я, — отозвалась тётушка. — Лошадь велела мне висеть сзади и сверкать глазами вместо задних фонарей, иначе в Фельдберге полицейский Хойер нас оштрафует.
— А Пегги где? — продолжала мама.
— Пегги провинилась, — отвечала тётушка Палич, — и я не пустила её.
— А что она натворила?
— Глаза мне тряпочкой не протёрла, очки не втёрла, — рассказывала возмущённая тётушка Палич, — и я в наказание велела ей к нашему возвращению дочиста вылизать пол.
— Н-но! — снова скомандовала лошадь, и папа тронул рысью. Но, добежав до подъёма на Шенфельд, он вдруг заартачился, попятился и вкатил коляску задним ходом обратно во двор.
— Папа, что это ты?! — удивился Ули и схватил его под уздцы. Лошадь снова щёлкнула кнутом, и тогда папа галопом помчался по деревне. Все окна пялились сквозь людей и лопались от хохота, встречные свиньи останавливались и приподнимали шляпы, а старая акация так развеселилась, что встала на ветки и задрыгала в воздухе корнями.
Только они выехали из деревни, как на дороге возле кривой вербы им повстречалась большущая лужа.
— Тпр-ру! — крикнула лошадь и натянула вожжи. Но было уже поздно. Папа растянулся во всю длину и отказывался подняться.
— Худо дело, — сказала лошадь. — Придётся нам поехать шиворот-навыворот. Ну что ж, посадим папу в коляску и повезём его все вместе.
Так и сделали.
В Фельдберг прибежали очень быстро.
У дверей стояла фрау Вендль и возмущалась:
— Ну кто так поздно приезжает в гости? Я уже перестала ждать. А ну, живо мыть посуду.
Не успели они войти в дом, как появился полицейский Хойер.
— А где задние фонари у вашей коляски? — спросил он.
— Извините, господин полицейский, — сказала лошадь, — у нас вместо задних фонарей тётушка Палич глазами сверкает.
— Не вижу, — заявил Хойер. — Сами посмотрите.
Все посмотрели и не увидели глаз.
— Где же они? — испугалась лошадь. — Неужели тётушка Палич их обронила?
Но тут тётушка проснулась.
— Ах, простите, — зевая, сказала она, — было так жарко, меня укачало, я вздремнула и на минутку закрыла глаза.
— Раз глаза у вас были закрыты, значит, никто задних фонарей не видел, а из этого следует, что у вас их не было. Поэтому я вынужден арестовать вас.
— Ладно, — согласились все.
Но фрау Вендль попросила:
— Хойер, позвольте им сначала вымыть посуду.
— Конечно, конечно, пусть сначала помоют, а потом я их арестую. Я, пожалуй, тоже помогу…
В кухне, куда привела их фрау Вендль, на всех столах и стульях, на плите и на полу громоздилась грязная посуда.
— Ой-ой-ой! — ужаснулась мама. — Вот уж тощища перемывать эти горы! Нет, я лучше на радиоприёмнике помузицирую.
— Ничего, — сказал папа, взяв тарелку, — мы с этим быстро разделаемся. Посуда-то из резины, а не из фарфора.
И папа выбросил тарелку в раскрытое окно. Она упала в озеро и поплыла по волнам.
— Мы их все побросаем в озеро, посуда сама вымоется, а потом мы поедем на моторной лодке и соберём уже чистую.
Так и сделали. Тарелки, чашки, блюдца и блюда летели в окно, шлёпались в воду, поднимая тучи брызг, а лебеди, которые плавали там, уплыли к другому берегу, потому что кому охота получить по голове тарелкой, даже если она резиновая.
Тут Булли-Кнулли схватил огромную-преогромную супницу.
— Не смей, Ули! — закричала фрау Вендль. — Она же фарфоровая! Она утонет!
Но Ули уже бросил её, да так сильно, что она, перелетев через озеро, понеслась вверх — всё выше и выше, пока не засияла на небе вместо луны.
— Ай! — запричитала фрау Вендль. — Ведь я же предупреждала! Ах, моя любимая супница! В чём я теперь буду подавать суп?
— Видишь, что ты натворил! — возмутился полицейский Хойер. — Сейчас же верни её назад!
Ули, ни слова не говоря, тотчас же прыгнул из окна в озеро прямо на лунную дорожку. Она не разбилась, и Ули побежал по ней наверх. Когда остальные увидели это, то, не долго думая, тоже бросились за ним. Первой бежала сестрёнка Ули, за ней кошка и мама, потом папа, Хойер и фрау Вендль, а позади всех белая лошадь: она задержалась, пристраивая тётушку Палич вместо задних фонарей.
Они поднимались всё выше, и вот уже дом, и большая кирпичная колокольня, и городок Фельдберг стали маленькими, а потом стала маленькой даже Земля. А вокруг сверкали и лучились крупные звёзды.
Наконец все они вступили на луну, то есть на супницу, которая во время полёта так выросла, что в ней хватило места для всей компании.
— А ведь она не очень прочная, — заметил Ули, когда супница зазвенела под его ногами. Все принялись осматриваться и увидели, что супница, оказывается, подвешена на ослепительно белых лучах.
— Давайте покачаемся! — предложила сестрёнка и вместе с Ули стала раскачивать супницу, точно качели. И они качались в небе среди сияющих звёзд, да так, что Земля с городом Фельдбергом и озером то оказывалась совсем рядом, то становилась бесконечно далёкой.
— Не так сильно! — просила мама. — Звезду собьёте!
Но они раскачивали супницу всё сильней и вот сшибли одну звезду, потом вторую, третью, а дальше звёзды посыпались как горох. Сверкая, они летели по небу и исчезали в глубинах ночи.
— Остановитесь! Остановитесь! — в страхе кричала мама. — Господин Хойер, удержите их!
Вдруг серебряные лучи, на которых висели качели, лопнули, и все они: Ули и сестрёнка, папа и мама, кошка и полицейский Хойер, фрау Вендль и тётушка Палич, белая лошадь и супница — полетели вниз и бухнулись в озеро.
— Ух как мокро! — воскликнула мама и открыла глаза. Было раннее утро. Возле её кровати стоял Ули с полотенцем в руках. Оказывается, он нечаянно прикоснулся мокрым полотенцем к её лицу.
— Ой как хорошо, — сказала мама, — что это был только сон. А то уж в этот день всё было слишком шиворот-навыворот.
История про верного ёжика
Как-то один горожанин переселился из города в деревню. Этот человек никогда не видел ежей и не знал, какие они верные друзья. Однажды вечером прогуливался он по саду и вдруг слышит: в кустах кто-то шуршит. Стал человек осматриваться и видит: бежит на коротких лапках серый зверёк с острой мордочкой, бежит и с любопытством поглядывает на человека.
— Эй, ты что тут делаешь? Это мой сад! — крикнул человек.
Остромордый зверёк мгновенно скрылся на грядке с горохом и больше в этот вечер не показывался.
На следующий день человек собирал в саду малину. Вдруг слышит шорох в кустах. Глядь, тот же серый остромордый зверёк прошмыгнул и скрылся на грядке со спаржей.
— Да что же это происходит! — возмутился человек. — Похоже на дикого кабанёнка. Мне в саду только диких кабанов не хватало. Просто безобразие какое-то!
Он прошёл вдоль изгороди из проволочной сетки, огораживающей дом, двор и сад, но изгородь была новая, прочная, дыр в ней не оказалось.
— Нет, это просто безобразие! — снова возмутился человек. — Не хватало, чтобы в моём саду кормились какие-то дикие звери!
В тот же вечер, когда стемнело, вышел человек из дому и видит: на лужайке стоит что-то белое и круглое — он догадался, что это собачья миска, а из неё ест этот остромордый зверёк.
— Невероятно! — гневно воскликнул человек, переехавший из города. — Этот зверь объедает мою любимую собаку Плиши!
Помчался он со всех ног, позвал собаку, но, когда вернулся, незваный гость уже сбежал, а миска оказалась пустой.
