Страница 9 из 22
Матильда (повесть)
— Я просто настаиваю на том, чтобы ты прочитала свои стихи, — сказала мисс Хани и улыбнулась, что случалось с ней крайне редко. — Встань и прочти.
Матильда неохотно поднялась с места и очень медленно, волнуясь, прочитала своё стихотворение:
Мы спросили у дяди и тёти:
«Много ль вы красоток найдёте
Здесь таких же, как Дженни?»
«Нет таких, без сомненья!» —
Нам ответили дядя и тётя.
Милое бледное лицо мисс Хани порозовело от смущения. Потом она снова улыбнулась, и улыбка её была открытой и сердечной.
— Спасибо, Матильда, — сказала она, всё ещё улыбаясь. — Хотя всё это неправда, но лимерик у тебя получился замечательный. Я обязательно его запомню.
— Здорово, мне понравилось, — сказала Левиндер, сидевшая в третьем ряду.
— Классные стихи, — сказал мальчик по имени Руперт.
— Мне тоже понравилось, — сказал Найджел.
Весь класс дружно высказывал свои симпатии мисс Хани, хотя до сих пор она уделяла внимание только Матильде.
— Кто научил тебя читать, Матильда? — спросила мисс Хани.
— Да я как-то сама научилась, мисс Хани.
— А ты уже читала какие-нибудь книги? Я имею в виду детские.
— Я прочла все книги для детей, которые только есть в библиотеке на Хай-стрит, мисс Хани.
— Они тебе понравились?
— Некоторые книги понравились, — сказала Матильда, — а некоторые показались мне ужасно скучными.
— Расскажи мне о какой-нибудь из тех, что тебе понравились?
— Мне очень нравится книга «Лев, колдунья и платяной шкаф», — начала Матильда. — Мне кажется, что мистер Льюис очень хороший писатель, но у него есть один недостаток: его книги совсем не смешные.
— В этом ты права, — согласилась мисс Хани.
— В книгах мистера Толкина тоже нет ничего смешного, — сказала Матильда.
— А ты считаешь, все детские книжки обязательно должны быть смешными? — спросила мисс Хани.
— Конечно, — ответила Матильда. — Дети ведь не такие серьёзные, как взрослые, и любят смеяться.
Мисс Хани поразилась разумности этой худенькой девочки. Она спросила:
— И что ты теперь собираешься делать, раз уж прочитала все детские книги?
— Я читаю другие, — ответила Матильда. — Я беру их в библиотеке. Миссис Фелпс очень добра и помогает мне выбирать книги.
Мисс Хани, подавшись вперёд за своим столом, изумлённо разглядывала удивительного ребёнка и так увлеклась, что забыла про остальных детей.
— И что это за книги? — пробормотала она.
— Я обожаю Чарльза Диккенса, — сказала Матильда. — Он так здорово пишет, что заставляет меня смеяться. Особенно мистер Пиквик.
В этот момент раздался звонок на перемену.
Транчбул
Выйдя из класса, мисс Хани направилась прямо в кабинет директрисы. Она была очень взволнованна: среди её учеников оказалась необыкновенно одарённая девочка. У неё пока ещё не было времени, чтобы выяснить, насколько она талантлива, но мисс Хани узнала достаточно для того, чтобы понять: нужно срочно что-то предпринять. Было бы нелепо оставлять такого ребёнка учиться в первом классе.
Надо сказать, мисс Хани побаивалась директрисы и обычно старалась держаться от неё подальше, но в тот момент она была готова встретиться с кем угодно. Она постучала в дверь ужасного кабинета.
— Войдите! — прогремел грозный голос мисс Транчбул.
Мисс Хани вошла.
Обычно директором школы назначают того из учителей, который обладает необходимыми для этого качествами. Он должен понимать детей и принимать близко к сердцу их интересы. Он должен уметь сочувствовать, быть справедливым и глубоко заинтересованным в том, чтобы дети получили образование. Мисс Транчбул не обладала ни одним из этих качеств, и для всех оставалось тайной, каким образом она получила эту должность.
Помимо всего прочего, она имела весьма угрожающую внешность. Когда-то она была известной спортсменкой, и даже сейчас её недюжинная физическая сила бросалась в глаза. У неё была бычья шея, широкие плечи, мускулистые руки и мощные, жилистые ноги. Глядя на неё, на ум невольно приходило сравнение с силачом бродячего цирка, который гнёт железные прутья и с лёгкостью может разорвать пополам телефонную книгу. Лицо её было не просто некрасивым, оно не было даже привлекательным: упрямый подбородок, жёстко очерченный рот, маленькие глазки. Весь её вид излучал высокомерие. Одевалась же она…
Одевалась она, мягко говоря, весьма странно. На ней всегда была коричневая хлопчатобумажная куртка, подпоясанная широким кожаным ремнём, который застёгивался на огромную серебряную пряжку. Экстравагантные бриджи, обтягивающие мощные бёдра, прикрытые сверху курткой, были из грубой саржи бутылочного цвета. Эти бриджи чуть закрывали колени, а дальше она выставляла напоказ зелёные чулки, плотно обтягивающие её мускулистые икры. Она носила башмаки на плоской подошве с кожаными ремешками. Короче говоря, она была похожа скорее на вырядившегося в бутафорский костюм эксцентричного и кровожадного охотника, чем на директора приличной школы.
Когда мисс Хани вошла в кабинет, мисс Транчбул стояла возле огромного письменного стола с выражением крайнего нетерпения на лице.
— Да, мисс Хани, — сказала она. — Что вам угодно? Что-то вы раскраснелись и выглядите взволнованной. Что с вами? Эти маленькие вонючки плевались в трубочки жёваными шариками?
— Что вы, госпожа директор! Ничего подобного.
— Так в чём же дело? Выкладывайте! Я занята. — Она налила себе стакан воды из графина, который всегда стоял у неё на столе.
— У меня в классе есть девочка, Матильда Вормвуд… — начала мисс Хани.
— Это дочь человека, который имеет собственный магазин подержанных автомашин, — рявкнула мисс Транчбул. Говорить просто, по-человечески, она не умела. Она либо рявкала, либо кричала. — Славный малый этот Вормвуд, — продолжала она. — Я как раз вчера у него была. Он продал мне машину. Почти новую, только десять тысяч миль прошла. Похоже, её прежняя владелица, пожилая дама, раз в год её заводила. Потрясающая сделка! Да, мне понравился Вормвуд. На таких держится наше общество. Он сказал мне, что его дочь скверная девчонка, и просил присматривать за ней. Если, говорит, что-нибудь стрясётся в школе, наверняка это её рук дело. Я ещё не видела его отродье, но, думаю, она от меня никуда не денется. Её отец говорит, что она гадкий прыщ.
— Да нет же, это неправда! — воскликнула мисс Хани.
— Да, мисс Хани, правда, будь я проклята! Я даже начинаю думать, что это именно она подложила мне сегодня утром под стол какую-то дрянь, от которой провонял весь кабинет. Вонь как в сточном коллекторе. Конечно, это она! Вот увидите, я ещё до неё доберусь! Как она выглядит? Наверное, как какой-нибудь мерзкий червяк. За свою долгую карьеру учителя, мисс Хани, я пришла к выводу, что скверная девчонка гораздо хуже скверного мальчишки: её гораздо труднее прищучить. Прихлопнуть скверную девчонку все равно что пытаться прихлопнуть муху. Вот вроде только что здесь была, глядь — а её и нет. Эти маленькие девчонки — настоящее исчадие ада. Счастье, что я никогда не была девчонкой.
— Неужели вы хотите сказать, что никогда не были ребёнком?
— Во всяком случае, недолго, — рявкнула мисс Транчбул, ухмыляясь. — Я очень быстро стала женщиной.
«Она совсем спятила, — решила про себя мисс Хани. — Просто рехнулась». Мисс Хани стояла перед директрисой в решительной позе. На этот раз она не даст себя запугать.
— Должна вам сказать, — начала она, — что вы очень ошибаетесь насчёт Матильды. Она ничего не подкладывала вам под стол.
— Я никогда не ошибаюсь, мисс Хани!
— Но, госпожа директор, эта девочка только сегодня впервые появилась в школе и сразу же пошла в класс…
— Ради бога, не спорьте со мной, милочка! Эта маленькая скотина Матильда — или как там её — подложила мне под стол какую-то дрянь! В этом нет никакого сомнения. Спасибо, что подсказали мне.
— Ничего я вам не подсказывала.
— Неужели? Так чего же вы хотите, мисс Хани? Почему вы отнимаете у меня время?
— Я пришла к вам поговорить о Матильде. Мне необходимо сообщить вам нечто крайне важное. Пожалуйста, выслушайте, что произошло сейчас на уроке.
— Уж не подожгла ли она вам подол? — фыркнула мисс Транчбул.
— Да нет же! — воскликнула мисс Хани. — Матильда — гений.
Услышав это слово, мисс Транчбул побагровела и надулась, точно жаба.
— «Гений»! — вскричала она. — Что за чушь вы несёте, милочка? Вы, должно быть, не в своём уме! Её отец сказал, что она гангстер!
— Её отец ошибается.
— Не говорите ерунду, мисс Хани! Вы знаете эту маленькую бестию всего полтора часа, а её отец — всю её жизнь!
Мисс Хани была настроена решительно и рассказала о том, какие удивительные способности проявила Матильда в арифметике.
— Значит, она выучила наизусть таблицу умножения? И что же? — рявкнула мисс Транчбул. — Дорогуша, это вовсе не значит, что она гений! Это говорит о том, что она просто попугай!
— Но она и читать умеет.
— Я тоже, — сказала мисс Транчбул раздражённо.
— Я считаю, — стояла на своём мисс Хани, — что Матильду необходимо немедленно перевести в класс, в котором учатся одиннадцатилетние дети.
— Ха! — усмехнулась мисс Транчбул. — Значит, вы хотите от неё избавиться? Значит, вы не можете держать её в руках? Значит, вы хотите переложить её на плечи мисс Плимсол, чтобы она безобразничала в её классе?
— Да нет же! — воскликнула мисс Хани. — Я вовсе не это имела в виду!
— Ещё бы! — закричала мисс Транчбул. — Да я насквозь вас вижу, милочка! И мой ответ — нет! Матильда останется в вашем классе, и вам придётся следить за тем, чтобы она вела себя примерно.
— Но, мисс Транчбул, пожалуйста…
— Ни слова больше! — закричала директриса. — В любом случае в нашей школе все подчиняются правилу: дети распределены по классам в соответствии с возрастом, невзирая на способности. Я не допущу, чтобы пятилетняя разбойница сидела рядом со старшими мальчиками и девочками. Слыханное ли это дело?
Мисс Хани беспомощно стояла перед этой гигантшей с красной шеей. Она могла бы многое ещё сказать, но знала, что всё бесполезно.
— Ладно, — тихо проговорила она. — Дело ваше.
— Вот именно, что моё! — заорала мисс Транчбул. — И не забывайте, милочка, что мы имеем дело с маленькой гадюкой, которая подбросила мне в кабинет какую-то вонючую дрянь.
— Она не делала этого!
— Как бы не так! — проревела мисс Транчбул. — И вот что я вам скажу: было бы очень кстати, если бы снова разрешили использовать розги и ремень, как в старые, добрые времена! Я бы так отхлестала Матильду, что она бы целый месяц сесть не могла!
Мисс Хани развернулась и вышла из кабинета. Она чувствовала себя подавленной, но не побеждённой.
«Я всё равно что-нибудь придумаю, — решила она. — Не знаю, что именно, но я обязательно помогу этой девочке».
