Страница 7 из 12
Домовёнок Кузька (повесть-сказка)
Видит Лешик: поблёк сундук в руках у Бабы-Яги. Так, невесть что, невзрачная деревяшка. Яга теребит замок, колупает уголки:
— Слыхать о нём слыхала. В глаза первый раз вижу. Говорят, он радость приносит. Нам радость, другим — горе. У нас прибавилось, у других — убавилось. А какая от него радость, чадушко моё сахарное?
Кузька в ответ только зевнул. Баба-Яга трясёт сундук возле уха, разглядывает, нюхает даже:
— Чего с ним делать, дружочек мой любезный? Кому знать, как не тебе. Давно слыхала, что хранится он в маленькой деревеньке у небольшой речки, в твоей избе. Сама видела, бежал ты как угорелый, а сундук будто огонь сверкает. И не так далеко та деревенька: вверх по Мутной речке, потом по Быстрой речке, полдня пути… Может, ты обманул меня, изумрудик зелёный, — наклонилась Яга к Леши-ку, — простую деревяшку подсунул?
Так вот откуда прибежал Кузька! Вот куда его надо поскорее вернуть с сундучком вместе! А Кузька то ли дремлет, то ли спит, то ли так сидит.
— Какая от него радость, скажи своей бабушке! Вот чадушко неблагодарное! Кормишь, поишь — и словечка не дождёшься!
Билась Баба-Яга, упрашивала. Молчит Кузька.
— И чего нахваливали и домовые и русалки, у всех этот сундук с языка не шёл! — ворчит Баба-Яга. — Вон у меня сундуки богатые — полны добром, златом-серебром. А этот? Думали, ждали от него радости. Где она? А нет радости, есть горе. Это что же? Сундук нам горе принёс? Не надо нам здесь, в этом доме, ни горя, ни беды!
Схватила нож, открывает сундук — нож сломался. Стукнула сундук кочергой — кочерга погнулась. Ударила ухватом — ухват переломился. Рассердилась, хвать сундуком об стол — столешница пополам, сундук целёхонек. Как треснет по нему костяным кулаком — у самой искры из глаз, а сундук невредим.
— Нам не владеть, так не владей никто! — Размахнулась и швырнула сундук в печь. — Не мне, так никому!
Но в печи огонь сразу погас, угли потухли, зола остыла. Сундучок опять целёхонек. Ахнула Яга, схватила сундучок — и к двери:
— В этой печи не сгорел, в том доме вспыхнешь!
Кузька хвать Ягу за сарафан, расписную кайму оторвал.
— Отдавай мой сундук, Баба-Яга — костяная нога! Не умеешь с ним обращаться — и не трогай!
— А ты умеешь с ним обращаться, дитятко мое сладенькое? — Баба-Яга оставила сундучок у печи, кинулась к домовёнку. — Ежели твой дед Папила в огонь за ним кинулся, значит, и впрямь в этом сундуке какая-то радость. Что за радость, скажи?
Кузька опять молчит.
— Ну, — кричит Баба-Яга, — унесу вас всех в ту избу! И с сундуком вместе! Там у меня заговорите! Хватает домовёнка, а он тяжёлый, не поднять, руками отпихивается, ногами отбрыкивается.
— Тебе надо, — кричит Кузька, — ты и ступай куда хочешь! Там грязно, от пыли не продохнёшь.
— А ежели вымету, вычищу, пойдёшь со мной, деточка? — спрашивает Яга сладким голосом. — Это уже другой дом будет, чистенький, добренький.
— Пойду, — отвечает Кузька. — Лети, что ли, скорее. Мне тут надоело!
Баба-Яга верхом на метлу — и была такова. Только Злое эхо вслед прогудело: «У-у-у-у!»
Побег
Маленький лешонок торопится. Надо бежать! А Кузька сидит за столом, ест ватрушки. Лешик и так и сяк старается увести друга. Нет, сидит сиднем.
— В гостях хорошо, а дома лучше. Гость — гости́, а погостил — прости! — вдруг сказала печка.
Кузька от удивления ватрушкой подавился.
— Пора и честь знать, — говорит печка.
Лешик — к печке, схватил сундучок, а сундучок опять сверкает цветами и звёздами. Лешик не стал разбирать, кто говорит такие слова, протягивает сундучок домовёнку:
— На!
— Дай! Дай! — Кузька тянется к сундучку, а встать лень.
Чудеса! Кочерга шагнула от печи, толкает домовёнка к выходу, ухваты подпихивают. Веник выскочил из угла, подхлёстывает сзади. Кузька спасаясь от веника, кое-как перевалил через порог.
Дом сам выпроводил домовёнка, пожалел его.
Куда бежать? Злое эхо и мост и корыто охраняет. Один путь — через Чёрное болото. Лешик про это болото слыхать слыхал, а бывать в нём не бывал. Там жили болотные кикиморы, глупые, бестолковые. Дед Диадох про них говорил: свяжись с дураками, сам дураком станешь.
Лешик пятится к болоту, манит сундучком Кузьку:
— На! На!
Домовёнок путается в лаптях, ножки подгибаются:
— Дай! Дай!
Ползёт, как улиточка.
Кое-как доползли до леса. Хоть болотный, а всё-таки лес. Чахлый, дряблый, дряхлый. Все деревья врозь, будто в ссоре, и все кривули. Только ёлки выстроились в ряд, высокие, прямые, как сторожа при болоте.
Деревья обрадовались Лешику, ёлки лапами замахали: сюда, сюда!
Лешик спрятал друга поглубже под ёлку, сундучок там оставил, побежал искать тропу через болото. Одни лешие эту тропу и нашли бы. Даже Лешику здесь жутко. Сойдёшь с тропы — засосёт трясина.
А со стороны круглой поляны шум, крик. Это Баба-Яга вернулась, а в Доме для хорошего настроения ни Кузьки, ни Лешика, ни сундучка.
